Во время этой встречи я заметил, что Путин внимательно смотрит на меня. Зная его прекрасную память на лица, я не сомневаюсь, что он меня узнал. Когда мы встретились взглядами, Путин несколько поспешно перевел глаза на кого-то другого.
Позже, случайно общаясь с людьми, знавшими его еще по Германии, мы обменялись впечатлениями. Путин, безусловно, узнает людей, знавших его по прежней жизни. Но – как человек осторожный и недоверчивый, он не знает, что ему ждать от этих встреч. Внутренне он всегда готов к провокации в свой адрес. А лучших провокаторов, чем люди из прошлого, не найти. Поэтому безусловно одно: подобные встречи не вызывают у него восторга, если, конечно, он предварительно сам не дал на них согласия.
Больше я с Путиным никуда не ездил. Без малейшего сожаления расставшись с идеей заняться политической журналистикой, я засунул материал, с которого все начиналось, в дальний угол компьютера и забыл о нем на годы. А сам занялся совершенно другими делами.
Но с годами мне все меньше нравилось то, что происходит в стране. Я перешел работать на НТВ почти сразу после разгрома его первого, и лучшего, состава. Когда говорят, что летом 2001-го там было пепелище, это правда.
Я еще оставался на НТВ, когда снимали Йордана – за то, что канал в прямом эфире показал штурм на Дубровке. Каждый день на канале ТВЦ, где я одновременно подрабатывал, начинался слухами о его закрытии. И однажды эти слухи подтвердились.
Потом последовала история с назначением губернаторов. Мы даже не заметили, как лишились верхней палаты парламента. В стране вновь возобладала психология запретов и иждивенчества. Новости смотреть стало невозможно.
И я почувствовал себя крысой, которую некто с палкой в руках гонит вверх по лестнице. И еще несколько ступенек – и я буду вынужден принимать какое-то неприятное для себя решение. Я честно сказал себе, что если тут опять начнут стрелять, ни к какому Белому дому я не пойду.
Тогда я подумал, что если мы постоянно говорим о формировании в стране гражданского общества, то почему бы не начать с себя. И я позвонил своей доброй знакомой и сказал ей: «Ты знаешь всех. Сведи меня с кем-нибудь: я хочу вступить в политическую партию». Знакомая долго смеялась. Она сказала: «Ты же – журналист. Напиши то, что думаешь, и опубликуй. Это и будет лучшим проявлением твоей гражданской позиции». Тогда я вытащил из дальнего угла компьютера материал, написанный семь лет назад, чтобы ответить – в первую очередь самому себе – на вопрос: как из лучших учеников «отца русской демократии» Анатолия Собчака можно за столь короткое время превратиться в «душителя свобод» и «без пяти минут диктатора»? И было ли превращение? И кто в этом виноват?
А то, что ответ на эти вопросы нужно искать в прошлом, для меня очевидно.
Часть 1
Поражения и победы В. Путина
Ленинград – Дрезден
Владимир Путин был поздним ребенком: обоим родителям к моменту его рождения исполнилось