Главный результат преступного решения – победа либеральных ценностей и их носителя – интеллигенции в организации уклада общественных отношений. А дальше, как справедливо считает мой виртуальный оппонент В. Соловьёв: «Ревизия современной политической мысли не могла в конечном итоге не дойти до своего естественного конца, которым стал уже не бытовой, а вполне научный и осознанный антикоммунизм. Вышедшие из подполья диссиденты уверенно довершали разгром некогда мощной идеологической доктрины, но вот предложить что-нибудь своё не очень-то и получалось, как, впрочем, не получается и теперь. Всё строилось на разных гранях отрицания прошлого, но фундамент нового никак не хотел появляться, колоссальный идеологический голод заменялся личностным обаянием и ораторским искусством. Пришло время Собчака и Жириновского, столь непохожих порождений одной эпохи, каждый из которых скорее развлекал, чем анализировал».
Как могло случиться, что великое ученье борьбы за власть трудящихся, которое превозносили и сейчас всё ещё восторгаются некоторые философы, вдруг ушло на второй план в организации революционной деятельности сообщества. Почему же оно перестало быть оружием простого народа за свои права, не сумело уберечь его от повального грабежа и повторного пленения в рабство воинами элиты? В анализе, посвящённом его сегодняшнему соответствию столь высоким задачам, на фактах из многолетней практики, к сожалению, мне пришлось показать, что, из-за отсутствия творческой корректировки оно основывается на ряде ошибочных положений и даже способствовало не просто закату социализма в великой стране, но и полному разгрому второй экономики мира, превращению могущественного государства в нищую, только начинающую развиваться страну. Сейчас, когда идеология потеряла могучую поддержку властных структур и стала, наконец, объектом не просто обожания, а и пристального изучения всеми желающими и любознательными гражданами, вдруг оказалось, что её истинная суть скрывалась за простыми лозунгами и потому казалась такой правильной.
В неё верили так же, как верующие воспринимают молитвы на древнем русском языке, порою не понимая ни смысла, ни слов, но доверяя произносящему с глубоким убеждением в её святость батюшке. А теперь дотошные люди убедились, что нигде в мире революционные события не развивались, как прогнозировалось марксизмом. И, напротив, если где-то пытались следовать ему, то терпели суровые поражения. Однако это рыхлое, незаконченное и потерявшее связь с реальностью учение остаётся пока для пролетариата мира единственной теорией перехода к более высокой и принципиально другой форме организации