И это не случайно. Одной из главных черт русской интеллигенции была, как говорил А.С. Пушкин: «милость к павшим», сочувствие униженным. Россия в то время значительно отставала от большинства европейских государств в развитии и промышленности, и общественных отношений. Фактически в ней продолжало господствовать жёсткое феодальное угнетение, несмотря на победоносное шествие в ряде стран прогрессивного капиталистического способа производства с видимым значительным ослаблением эксплуатации трудового народа. Поэтому революционные страсти кипели в душе русских тружеников и не могли не отразиться на творчестве истинных художников, особенно тех, кто имел возможность наблюдать существенное раскрепощение свободы личности за рубежом. В то же время это свойство нашей интеллигенции очень тесно граничит с той самой идеологией либерализации, ставящей своей целью создавать невозможную для общества и общественного производства полную свободу для деятельности человека.
Кстати, наряду с указанным выше замечательным свойством русского интеллигента к сопереживанию, можно выявить ещё одну характерную для него черту, где-то схожую с этой, но, иногда, и ведущую к прямо противоположным действиям. Один из философов охарактеризовал её, как: «Стойкое отвращение к власти – внутреннее (на генном уровне) понимание вечной порочности её системы». В законченности, это же точный портрет В. Новодворской, гротесковой фигуре, которая была готова протестовать против всего и вся, что исходит от любого правительства, правда, кроме зарубежного. Если серьёзно, то это состояние думающей публики можно считать положительным, особенно с учётом того, что произошло оно в результате дарвинского приспособления к жизни в течение всех лет существования человеческого общества, когда с помощью государства горстка элиты помыкала большинством. Только в советское время власть теоретически стала, наконец, по сути, и природе своей, насильственным аппаратом, работающим в интересах подавляющей части населения. Но, получив по непонятным причинам свойства наследственного рудимента, она на практике так и осталась, даже для изменившейся по своей классовой природе интеллигенции, чужеродным элементом, что во многом способствовало развалу страны.
Работая над этой книгой и придя к такому выводу, я долгое время не мог понять причины подобной трансформации думающих людей страны. И вдруг тот самый популярный теледуэлянт В. Соловьёв, словно малоискушённый в профессии стриптизёр, не умеющий припрятать на будущее хотя бы часть таинств, так ярко расписал чувства советского интеллигента эпохи развала СССР в книге «Русская рулетка», что мне осталось только провести с ним заочный поединок, чтобы доходчивее раскрыть их суть читателю и самому в них разобраться. Свои вопросы я буду задавать от имени