– В жизни? – переспросила она и, ни на секунду не задумавшись, ответила: – Люблю путешествовать. Солнечные пляжи люблю, волны океана люблю… А еще мотоцикл мечтаю купить – у меня скорость в крови. Ты на горных лыжах катался? Такой адреналин! А еще музыку люблю и книги. По-моему, без этого невозможно жить. Только поговорить об этом почти не с кем…
– Я классику люблю – в современном исполнении.
– Хорошо, что не чистую! Она на меня грусть наводит. А еще ты что любишь? В жизни.
Вместо ответа я жестом фокусника извлек из кармана коробочку и поставил перед ней.
– Попробуй. Надеюсь, и тут угадал…
Катя вытащила флакончик, повертела его в тонких пальцах и сняла пробку. Я увидел, что она вдохнула аромат духов точно так же, как это делаю я, чуть прикрыв глаза и задержав после вдоха дыхание.
– Потрясающе… Это точно мое!
И меня прорвало. Я рассказал Кате о своем увлечении парфюмом, о десятках флаконов, стоящих в шкафу, о том, как по-разному ощущается запах духов в теплую погоду и когда идет дождь, какие картины возникают от даже простых духов…
– Господи… Хемингуэй! Да ты ведь настоящий эксперт!
Такая похвала была не просто приятна, она возвысила меня в собственных глазах.
– Скажешь тоже… – пробормотал я.
– И скажу, – заявила Катя. – Меня потрясло твое знание литературы, а уж теперь!
Нам принесли заказ, и это помогло мне перевести разговор в иное русло.
– Давай выпьем за нас, – предложил я.
Фужеры звякнули, Катя посмотрела на меня и сказала:
– За удивительного Хемингуэя! А вообще, хотя мужчинам это и не говорят, ты похож на Марио Касаса.
– Это кто? – не понял я.
– Это такой высокий брюнет, испанец. Актер…
– А ты ни на кого не похожа! – откликнулся я. – Ты прекраснее любой актрисы!
– Спорить не буду! Но тогда почему ты мне не позвонил в тот же день?
– Понимаешь… – я смутился. – Ты такая… Я просто не мог поверить, что у нас что-то еще будет.
– Ну и дурак, – печально сказала Катя. – Я ждала, между прочим.
– Дурак! – легко и радостно согласился я. – Но больше не буду! Хочешь, я теперь буду Марио Касасом?
– Хемингуэем ты мне нравишься больше, – засмеялась она. – Кстати, как писателя я его уважаю, но мне нравятся и Стругацкие. И вообще фантастика. Даже Брэдбери, которого многие считают тяжеловесным.
– Брэдбери мне тоже нравится, – кивнул я.
Из ресторана мы ушли часа через полтора и долго гуляли по вечерней осенней Москве. Но разговоры о книгах, музыке и других важных вещах не могли затмить мое желание вновь обладать ее великолепным телом. Наверное, Катя почувствовала мое напряжение и на пустынной аллее, внезапно расстегнув курточку, положила мою руку себе на грудь.
Когда я наконец-то оторвался от ее губ, она глубоко вздохнула и пробормотала:
– Мои сегодня дома…
– Мои тоже…
– Но