– Ну что, Илюша, там видно?
– Ничего особенного, – буднично ответил часовой. – Всё спокойно. На той стороне какие-то люди, похоже, хуны, бадью с водой тягают. Трое тянут салазки, а один на бочке сидит, видать, крепким словом помогает. В БМТ хорошо видно.
– Ладно, понятно, – одобрительно сказал Анатолий и спросил: – Где Бабуля? Машина стоит, а сам где?
– Кажется, к Панчуку на кухню ушёл.
– А Урченка?
– Не знаю. В коровнике или в курятнике.
– Хорошо, найдём.
Пелевин поёжился от морозца, который стал пробираться сквозь гимнастерку и нательную рубашку под ней. Проскрипел сапогами по полу веранды и вновь скрылся за дверью. Прошёл по коридору заставы в сушилку. Там уже были Морёнов и Потапов, они снимали с сушил свои вещи, валенки и портянки.
Юрий ощупывал портянки, которые вчера поздно вечером, вернувшись с реки Хор, с левого фланга, выстирал, надеялся, что за выходной высохнут. Они были волглыми. Валенки тоже ещё не просохли.
Славка также с неохотой натягивал на себя не просохшие вещи.
– Морёнов, сходи, поищи Урченку, – сказал Пелевин, войдя.
Юрий обернулся, держа в руках портянку.
– Извини, Толя, но за ним не пойду.
– Это ещё почему? – удивился старший сержант отказу.
– Не спрашивай. Но искать его не пойду.
– Рядовой Морёнов!
Потапов сдернул с вешалки полушубок.
– Я схожу, – сказал он примирительно. – Что ему передать?
У Пелевина засвербело в ухе, и он от досады, морщась, зачесал пальцем в раковине, затряс им. И тут же, вынув из кармана галифе коробок и достав из него спичку, стал ею ковырять в ушной раковине. Работая на шахте в Кузбассе, он простудил уши, проболел отитом, и теперь зуд в ушах нет-нет да занимался. Особенно в моменты, когда начинал злиться, нервничать. Уж от кого от кого, а от земляка он такого не ожидал. Не выполнить даже не приказ – просьбу…
– Скажи ему, чтобы собирался вместе с вами, – сказал он Потапову. – Пусть приготовит топор и два ломика. И флягу для воды с черпаком, – повернулся и вышел.
– Юрка, ты чего? – спросил Славка.
– Потом как-нибудь объясню, – виновато ответил Юрий. – Долго рассказывать.
– Ну ладно, я пошёл.
Потапов надел полушубок и вышел.
3
…Произошла какая-то глупая история. Вначале Юрий даже не понял, что именно произошло? Возможно, он бы вообще не придал той сцене какого-либо значения, да и стоила ли она того, чтобы помнить о ней. Но когда, кде-то через неделю, его вдруг, ни с того ни с чего, отсчитал капитан Муськин, он от стыда не знал, куда деваться. Покраснел, как плут, уличенный в какой-то