Единственный, кто не разделял всеобщих восторгов – её родители. Мама скривилась, когда выслушала Алисин шедевр, и указала ей на неуклюжести, о которых Алиса и сама знала, но кроме мамы их всё равно никто не замечал. После дифирамбов нацидейки мама долго и тревожно говорила с папой, и потом строго-настрого наказала Алисе не выкладывать её шедевр под настоящим именем. Алиса угукнула, но было поздно – она, пьяная всеобщим восторгом, записала его на видео, и… не пропадать же такой записи? Она для неё красилась полдня… а когда Алиса накрасится – она тянет лет на семнадцать. А то и на все двадцать.
И теперь мама сидит с ней в одной комнате и молчит. Вот-вот приедут телевизионщики – на «Родине-Плюс» решили ради такого дела сгонять к ним домой, – и Алиса, нарядная, сияющая сразу двумя красотами – живой и нарисованной – не знает, что ей думать и чувствовать.
– Мам, ну чего ты так за меня боишься, – гундосит она. – Ведь всё равно я всю правду написала…
– Почему так боюсь? Ну, например, потому, что ты теперь станешь объектом ненависти миллионов людей.
– Я?.. Ты про бобров?
– Я про людей. Остальное не имеет значения.
– Что не имеет?
Мама махнула рукой. Потом спросила:
– Ты читала комменты под видео?
– О дааа. Там такой срач развели, я просто в шоке…
– А теперь представь, что все эти тролли – не тролли, а люди. И что они встретили тебя…
Алиса хихикнула. Но вышло не айс, потому что она таки представила себе это, и у неё получилось что-то похожее на тот самый рассказ нацидейки…
Заиграла мобилка. Это были телевизионщики: они подъезжали, и Алиса в сто пятый раз кинулась к зеркалу.
Через двадцать минут она, глядя влажными глазами в камеру, декламировала:
Этот грех не омыть ни водою,
Ни слезой, ни моею строкою.
Этот грех можно смыть только кровью —
Злой бобриной дымящейся кровью…
***
…И иссякнут кровавые реки,
И луч солнца пробьется сквозь тучи,
И победою славной навеки
Воссияет Осландец могучий!
Ее голос звенел в ящике так, что саму Алису пробирали мурашки, хоть она хорошо помнила, что думала о своих ресницах, когда читала эту строфу, – не сыпется ли с них тушь. Интересно, от чего зависят эти мурашки в человеке, и кто их выпускает?
Вы не люди, не люди по сути,
Вы рабы, а рабов не жалеют.
Не вдыхали бобры ни минуты
Воли дух, свое рабство лелея —
– слышалось из всех ящиков города, и страны, и – казалось Алисе – всей Вселенной. Она слышала свой голос из чужих окон, из мобилок, сверху, снизу, – отовсюду. Её стихи положили на музыку и распевали звезды шоубиза в аутентичных