Для него свершилось чудо: она сама звонит ему! И готова принять его. Надо лишь принять её. Но окружение категорически не принимало. Даже друг влюбился в неё, чтобы, как Александр Матросов, своей грудью закрыть его от неминуемой гибели. Увы, стрелы любви смертоноснее пуль.
Казалось, он просто скидывает ненужный балласт – все и всех за борт. Прорвемся!
Он ушел из своей учебно-тренировочной семьи и из дома, нашел ей работу. Рушилась его работа. Рушились связи и друзья. Остатки родственников – рубил связи, как канаты. Он был горяч и категоричен. Такие нужны морю.
Крысы бегут с корабля. Он не задумывался: пусть и крысы, но судьба корабля от этого не улучшится.
Шрамы стали зарастать. Зашел разговор о шлифовке. Уже невозможно было скрывать – беременна. Ох уж эти турки, да еще и с осложнениями: побои жен часто заканчиваются изнасилованием. А что? Бьет – значит любит. Много же ему высказали на её новой работе – порекомендовал декретную сотрудницу!
Ранее награбленное золото в сундуках подошло ко дну. Начался шторм. Даже торнадо. Чудовищная воронка затягивала в себя.
Бесконечные доктора и больницы. Она хотела девочку, но на УЗИ сказали, что так ногой может лупить только будущая реинкарнация Бэкхема. Возможно, от папочки передалась привычка бить по животу. Можно делать аборт. А можно сэкономить и не делать. Её легко было убедить. Сложнее родить. Но все получилось (у всех же получается).
Он мог дать лишь отчество. И придумать имя.
Она не могла дать даже дедушку и бабушку.
Хуже – она не умела любить. Но это поправимо. Он был категоричен. И самоуверен: научит. Но так и не смог. И линкоры садятся на мели.
Жизнь напоминает борьбу. При полном безразличии к жизни. Но они уцелеют, возможно, именно поэтому.
Всякая буря (даже гормональная) когда-то утихнет. Сначала это незаметно, но лучики надежды и долгожданного солнца заиграют по мокрой палубе.
Ребенок родился больным. Обследования, исследования, госпитализации и консультации. Еще и еще. Пока в сказке не появился Волшебник: спасибо хирургии XXIго века. Уже через 3 часа после операции ребенок с радостью бегал и впервые в своей двухлетней жизни с удовольствием ел.
Опытный матрос знает, что страшнее любого шторма: бесконечные недели штиля.
Непобедимая Армада любви растворилась, как облака на горизонте. Осталась спасательная шлюпка в море. Трое в лодке, считая ребенка. Шторм уже не замечался. Привыкли, стерпелись. Казалось, что всё тихо и спокойно. Но лодку по классике драматургии вынесло на рифы быта.
Её рука стала снова покрываться алыми полосками, словно засечками на прикладе