Она обернулась к полицейскому офицеру:
– Мистер Абрамс рассказал вам, как все было?
– Вы присядьте вот здесь.
Офицер указал ей на стул напротив огромного стола.
– Да, мы сходили домой к ювелиру, постучали в дверь. Ответа не последовало, поэтому офицер обошел дом вокруг и обнаружил старика спящим на своем стуле.
Он помолчал.
– Сном, от которого не пробуждаются. Он был мертв. Он умер без мучений, и его больше нет.
Грета взвыла при мысли о том, что он умирал один.
– Я не должна была его оставлять одного! Я говорила ему, что надо вызвать врача. Я должна была сама это сделать. Ваши часы могли бы подождать, сэр.
Она метнула гневный взгляд на высокого джентльмена со свисающими ниже щек бакенбардами. У него хватило учтивости кивнуть.
– Ваша заботливость делает вам честь, девушка, но это ничего не меняет. За вас некому поручиться.
Офицер остался глух к ее рыданиям.
– Девушка потрясена горем. Отпустите ее, я поручусь за ее честность. Отведите ее домой, – сказал мистер Блейк матери Греты. – Часы, я уверен, вынырнут где-нибудь в городе.
Он говорил тоном человека, привыкшего отдавать распоряжения.
– Сэр, сначала необходимо составить протокол, и ей придется приходить сюда ежедневно, пока дело не разрешится тем или иным образом.
Грета подписывала бумаги и выслушивала строгие инструкции, но все это она делала неосознанно. Ни о чем ином, кроме бедного мистера Абрамса, она сейчас думать не могла. Нужно сообщить о несчастье его приятелю Ландесманну и другу – адвокату мистеру Барнетту. Он не должен оставаться всю ночь один.
– Кто позаботится о погребении? – спросила Сэйди Костелло у мистера Блейка, выходя с дочерью из кабинета.
– Этим займутся его единоверцы, мадам, – ответил юрист. – А вы отведите девочку домой. Ей уже хватит на сегодня потрясений.
С болью в сердце Грета молча шла домой. Ее учитель, этот милый пожилой человек, умер, она осталась без работы, и у нее неприятности с полицией. Рухнули все ее мечты. Ей придется снова стать служанкой, а все потому, что она решила сократить путь. Теперь, когда старика больше нет, у нее не осталось никаких шансов изменить свою судьбу. Как же ей будет не хватать этих ежедневных занятий у него дома! Ей вспомнилось одно утро, когда у нее не получалось достаточно туго затянуть узел и ей приходилось начинать снова и снова, пока она в сердцах не отшвырнула ожерелье.
– Терпение, моя дорогая Маргарита. Твои ошибки – тот жемчуг, который нужно лелеять.
Кто теперь назовет ее Маргаритой? Какую жемчужину мудрости она обрела, свернув в темный переулок? Грета вздохнула. Она теперь позор для своей матери и дурной пример для Китти и Тома. Измученная и уставшая, она крепко прижималась к матери, пока они в молчании возвращались домой.
8
Ясным весенним утром Эбен Слингер, удовлетворенно улыбаясь