– Чего-чего… Потом вы с Ваней из кадров к каким-то его девчонкам упилили, дальше у него спрашивай.
– Понял, – уже окрепшим голосом повторил Одинцов. Добавил нейтральное: – Сам-то как?
– С капельницей лежу, вот как! Ввергли, суки, в пучину… А у меня же язва! Доктор только что ушел!
– Ну, отдыхай-отдыхай!
Встав со стула, Одинцов механически перекрестился.
Нет, пить надо меньше, в последнее время участились возлияния, да и тяга известная к ним появилась, чего уж греха таить…
Оправдываться, конечно, можно разно: и одиночеством, длящимся уже год после развода с женой, и тупиками, то и дело возникающими на службе, когда месяцы работы улетают псу под хвост, ибо значительная часть последних разработок, касающихся коррупции, – напрасно потраченное время, бои с тенями, что, обрастая плотью, превращаются в монстров, защищаемых государственным статусом неприкасаемости и личным оружием безграничной власти. Кроме того – возня и грызня внутри Лубянки, ежедневная готовность получить нож в спину – как абстрактный, так и вполне натуральный.
Нет, не его это время, не его. Он – продукт тоталитарного государства, где все было ясно – кому служить и ради чего. А находясь в нынешнем болоте, недолго и в самом деле спиться. Взяток он не берет, ибо просто органически не в состоянии брать мзду и, более того, отчего-то уверен, что, если возьмет, так сразу же и погорит! Толстосумам не прислуживает – презирая их как руководящую и направляющую силу свершившейся криминальной революции, повторно утвердившей правомерность лозунга «Кто был никем, тот станет всем».
Он не был против частных предприятий и собственности, но ведь основное достояние страны – труд умелых рук и талантливейших умов – достался кучке никчемных, грязных гадин, не способных гвоздя забить, но зато изощренных в паразитизме и хитроумной продажной подлости.
Жена – директорша коммерческого предприятия, в девичестве инструкторша ВЛКСМ, – рассталась с ним, не сумевшим проникнуться капиталистическими веяниями новой эпохи, как с вышедшим из моды пальто.
Возглавляемое бывшей пламенной комсомолкой купеческое новообразование закрытого типа помог ей открыть новый супруг-банкир – давний воздыхатель из прежней партийной номенклатуры среднего звена.
Анализируя подобные трансформации, связанные с неслыханным идеологическим приспособленчеством, Одинцов, дурея, уже глубоко начинал сомневаться в правильности собственной позиции и в целесообразности вредной и нервной службы за нерегулярно выплачиваемые гроши.
Но куда податься? На пенсию? Выслуга, положим, позволяет, однако чем заниматься? Что он умеет? Не пропадет, конечно, вывернется, но стоит ли менять привычное в своих формальных аспектах бытие офицера госбезопасности?
«Поскрипим еще, старая галоша, потопчем коридоры Конторы…»
Сегодня надо отовраться перед начальством, сославшись на текущие оперативные делишки, и отправиться домой, выспаться как следует. Вечером он идет в гости, на день рождения