– Верцингеторикс, – вывел меня из задумчивости голос Сабины. – Если я задам тебе один вопрос, ты на него ответишь?
Я выпрямился. Скажу честно, она застала меня врасплох.
– Конечно, госпожа.
– Отлично. Скажи мне, что случилось в тот день, когда я поцеловала тебя шесть лет назад.
– Это так важно? – Я сорвал стебелек травы у моих ног, затем другой. – Мы ведь были детьми. Сколько тебе было тогда, двенадцать?
– Викс, наша встреча была случайной. Я поцеловала тебя и отправилась домой. И пока я ждала дома, мой брат умер, моя мать умерла, умер император Рима. Когда отец вернулся домой, на нем не было лица. Он лишь сказал мне, что теперь у нас новый император.
– А почему ты считаешь, что мне об этом что-то известно?
– Потому что весь Рим знал: Юный Варвар – любимчик императора, его игрушка. Но как только не стало Домициана, исчез и Юный Варвар.
Я попытался встать с прохладной травы, но ее маленькая рука поймала мое запястье и вновь потянула вниз.
– Если тебе это так интересно, спроси у отца.
– Он говорит, что императора убил какой-то мстительный раб. По его словам, мой брат умер как герой, а мать погибла, потому что возник хаос.
– Твой отец – порядочный человек. Он не станет лгать.
– Верно, но у него есть привычка время от времени опускать правду. Это лучший способ солгать, не солгав.
В траве мне был виден лишь ее темный силуэт – смутные очертания лица, заплетенных в косы волос, обнаженных рук.
– Ну, пожалуйста, Викс.
Я сделал глоток из кувшина, затем еще один.
– Я запер твою мать в чулане, – медленно произнес я, после чего поведал ей все про тот день, когда умер император: он пал от рук моих родителей, причем все произошло на моих глазах. Нет, конечно, в моем рассказе имелись дыры, некоторые я латал, вспоминая, что рассказывала мне мать, некоторые же обходил стороной, ибо в них таились такие жуткие вещи, которые я предпочел бы забыть. Пока я говорил, Сабина не проронила ни слова, молча слушая меня в темноте. Но ее первый вопрос потряс меня.
– Твоим родителям удалось бежать?
Я не знал, что ей ответить. Мне вспомнился дом на вершине укутанной туманом горы, где моя мать растила своих детей, а отец терзал клочок земли, который называл садом. Оба мертвы для Рима и счастливы вдалеке. Я молчал, но улыбка Сабины настигла меня даже в темноте.
– Вот и хорошо.
С этими словами она взяла у меня из рук кувшин и сделала еще один глоток.
– О боги, что за гадость. А мой брат? Он действительно умер как герой?
– Да.
Ее старший брат мне нравился – высокий, темноволосый преторианец, который всегда стремился с честью выполнять свой долг. Не могу сказать, что это у него всегда получалось, но по крайней мере он старался.
– Он и был герой.
– Мне его не хватает, – призналась Сабина. Она сидела, подтянув