Таков вывод, к которому можно прийти теоретически, учитывая преимущества войск Аттилы, равно как и подчинённых ему воинов, на тактическом и оперативном уровнях, а также на уровне театра военных действий. Но к такому выводу можно было бы прийти и эмпирически, на основе единственного существующего свидетельства, которого, впрочем, вполне достаточно: учитывая, что только салическим франкам, аланам, бретонцам, литицианам [?], бургундам, саксонцам, рипарийским франкам и бывшим вспомогательным войскам римлян, а также многочисленным визиготам и небольшому отряду римлян под командованием Аэция удалось отразить войско Аттилы в битве на Мавриакском (Каталаунском) поле, причём не разбить его наголову и даже не причинить ему ущерб, достаточный для того, чтобы предотвратить последующее вторжение в Италию, – то можно на разумных основаниях предположить, что восточная армия, скорее всего, была бы разбита.
Вместо того чтобы ставить на кон само выживание империи, Феодосий II отразил страшную угрозу, которую несли с собой гунны Аттилы, не прибегая к широкомасштабным военным действиям, покуда она не миновала, не причинив сколько-нибудь длительного ущерба. Тем самым утвердился новый стратегический подход, знаменовавший собою ещё один этап перехода от Рима к Византии: сначала дипломатия, а потом сила, ибо цена первой была всего лишь временной, тогда как риск, заключавшийся в последней, мог привести к полному и окончательному поражению[113].
При такой стратегии использовались, как мы увидим, различные средства убеждения, но золото неизменно было важнейшим из них. В сочетании с эффективными военными силами, способными положить предел вымогательству, в течение следующих веков успешно удавалось откупиться от многих опасных врагов – это значит, что цена дани была меньше, чем двойная цена, которую пришлось бы уплатить за сопротивление набегам и вторжениям: как военные расходы, так и ущерб, причинённый жизни и имуществу граждан.
С экономической стороны выплата дани не была дефляционной. Оборот золота, от налогоплательщиков в имперскую казну и из казны обратно в экономику налогоплательщиков через посредство имперских жалований и выплат, лишь на краткий срок отклонялся в сторону, когда уплачивали дань. Гунны и все их преемники неизбежно вынуждены были использовать золото, полученное в качестве дани, чтобы покупать необходимые вещи и безделушки у империи (оговаривались особые условия торговли на приграничных рынках), так что золото, вывезенное к гуннам, возвращалось в оборот в границах империи достаточно быстро, за исключением незначительной доли, состоявшей из драгоценностей. Правда, дань превращала продукты, которые могли быть потреблены на месте, в неоплачиваемый экспорт, понижая уровень жизни в пределах империи. Но уплата дани не снижала производство: на деле она скорее стимулировала экономическую деятельность за счёт повышения скорости обращения