Некоторые исследователи считают, что фортепиано – это Орфей, который молит бога смерти Аида вернуть из царства мертвых его любовь – Эвридику.
Другие говорят, что это – мольба человечества, обращенная к Мойрам – богиням судьбы, которые ткут нить человеческих жизней. Как только нить обрывается – человек умирает.
Третьи утверждают, что перед нами – извечный конфликт человека и общества.
Человек – уникален, а общество стремится погубить человеческую неповторимость, поставить человека в ряд, чтобы было легче им управлять.
Четвертые полагают, что в этой музыке – попытка выразить хрупкость человека перед Необъятным.
Пятые могут обсуждать конкретную судьбу самого Бетховена, который уже в самом начале своего творческого пути начал глохнуть. И музыка – не что иное, как разговор Бетховена с неумолимой Судьбой. Даже не столько разговор, сколько мольба.
Но какие бы предположения ни высказывались – все они будут ничтожны перед самой музыкой, ибо чувство всегда больше, чем слово, его обозначающее.
Итак,
Музыка – это чувство.
Но и не только.
Музыка – это пластика.
Когда вы видите Миланский собор, то, пытаясь выразить впечатление от его воздействия на вас, сможете сказать что-нибудь в стиле: «О-о-о! Какая красота!»
Но эта фраза в отношении собора ничего не объясняет. Вы никак не можете на вербальном уровне передать, пересказать, как выглядит собор, тому, кто его не видел. Вы можете говорить о вашем потрясении собором, но это не только не несет информации, но и вызывает огорчение у того, кто не был в Милане и не видел собора.
Ведь то же самое вы можете сказать, глядя на невиданный собор в Севилье.
Вся беда и заключается как раз в том, что одинаковость фраз – не ваша вина,
а наша человеческая неспособность найти в словах эквивалент потрясающей пластичности архитектуры, невероятной текучести ее форм.
Ибо на вербальном уровне говорить об искусстве очень и очень сложно.
Когда поэт Осип Мандельштам (см. модуляцию 3А) написал стихотворение «Silentium» (что в переводе с латыни означает «Молчание»), то ему удалось выразить мысль о первооснове музыки в строительстве мироздания. Здесь слева – стих, а справа – мои комментарии.
Она еще не родилась, (Время до рождения богини любви.)
Она и музыка и слово, И Слово было слито с Музыкой.
И потому всего живого И Мир был Музыкой, то есть
Ненарушаемая связь. Единством и Связью.
Спокойно дышат моря груди, Молчание.
Но, как безумный, светел день. Подготовка к рождению.
И пены бледная сирень Пена, из которой произойдет рождение.
В черно-лазоревом сосуде. А сосуды в стенах для улучшения акустики.
Да обретут мои уста Поэт хотел бы говорить на этом
Первоначальную немоту, языке чистой, не затронутой Сло-
Как кристаллическую ноту, вом Ноты, которая как кристалл.
Что