Пылающий остров. Луи Буссенар

нужно бы несколько дней отдохнуть, – сказал Масео, пораженный его бледностью.

      – Оставаться в бездействии, когда мои братья сражаются? Ни за что!

      – Да у меня для тебя сейчас и отряда нет отдельного.

      – Ничего. Я буду сражаться простым волонтером.

      – Ты все время будешь при мне, а когда вернемся в провинцию Пинар-дель-Рио, ты получишь эскадрон конных волонтеров.

      Когда отряд вернулся в лагерь, воины скудно позавтракали, запив свой завтрак простой водой. Неутомимый Антонио Масео отправился верхом объезжать посты, осматривать укрепления и проверять караулы. Возвратившись, он обошел раненых, и для каждого у него нашлось слово привета и утешения.

      Тем временем Фрикетта возилась с ребенком, расточая ему чисто материнские ласки и заботы.

      Бедняжка не хотел ничего есть в все время молча плакал, по временам всхлипывая так горько, что у Фрикетты всякий раз сжималось сердце.

      Сирота звал то отца, то мать. Больше мать. Зачем она не идет к нему? Зачем осталась лежать в вагоне? Зачем у нее дырка в голове, и из дырки кровь бежит? Зачем? О мама, мама, мама!..

      Фрикетта подыскивала подходящие нежные слова по-испански – и не находила. Тогда она стала говорить по-французски, плакала вместе с мальчиком, прижимала его к себе…

      Собака не отходила от мальчика и Фрикетты. Она повизгивала жалобно, как будто понимая все происходящее.

      – Браво!.. Милый мой Браво!.. – говорил мальчик. – У твоего Пабло нет больше ни папы, ни мамы!

      Из этих слов Фрикетта поняла, что мальчика зовут Пабло, а собаку Браво.

      Более двух часов проплакал ребенок, потом понемногу затих. Фрикетта взяла его за ручку и повела по лагерю. Лагерная суета, шум, лошади, оружие – все это заняло ребенка, развлекло его. Фрикетта гуляла с ним долго, так что он утомился и захотел спать. Фрикетта вернулась в лазарет и уложила мальчика на мягкой койке, где он сейчас же крепко заснул.