А теперь они хотели еще и отомстить? Из-за этих военных галер, которые только что вернулись домой после того, как попытались уморить островитян голодом. Им не повезло, подумал Перо, что их корабль захватили сразу же после этого неудачного предприятия.
Не станет ли это и для него лично неудачным предприятием? Не закончится ли оно, не успев начаться? За него никто не заплатит выкуп, он не представляет для пиратов никакой ценности. Нужны ли им баночки с краской и блокноты для рисования? Или их портреты углем? Или, пришла ему в голову мысль, их всем известное благочестие будет оскорблено, если они узнают, что он направляется в Ашариас, чтобы написать портрет калифа за деньги и ради славы?
Наверное, лучше об этом не упоминать.
Поднявшись на палубу, он остановился возле самого дальнего люка, явно безоружный, ни для кого не представляющий угрозы. Не стоило и внимания на него обращать. Он поспешно натянул тунику и штаны, надел сапоги. Он подумал, что теперь одет гораздо лучше, чем дома. Они, возможно решат, что у него водятся деньги?
Марин Дживо, к которому он постепенно проникся восхищением, разговаривал с капитаном пиратов. Но тут вдруг возникла какая-то суета у другого люка, и Перо увидел Леонору Мьюччи, которую грубо вытащил на палубу пират. С распущенными, непокрытыми волосами. Босую, одетую в ночную сорочку, без пояса.
Перо импульсивно шагнул вперед, потом вспомнил, кто он и где находится. С такой ситуацией художнику не справиться. Он тихо выругался. У него имелся меч, оставшийся внизу, у слуги, но художник не очень-то умел с ним обращаться.
Мужчина, схвативший синьору Мьюччи, был тощим, угрюмым, с растрепанными волосами. Перо не собирался считать его героем. Ему было неприятно даже просто видеть, что такой человек прикасается к этой женщине. Она пыталась вырваться из его рук. Затем вожак пиратов резко окликнул мужчину по имени, и она освободилась. Она заговорила, голос ее звучал холодно и резко, – и неожиданно тоном аристократки. И, по-видимому, она родом не из Серессы.
Но это не имело значения. Перо знал достаточно, чтобы это понимать. Какое пиратам дело до места ее рождения? В ее голосе для Сеньяна звучат только деньги. Он понимал, что сейчас ей грозит опасность попасть к ним в плен. Он бросил на Марина Дживо красноречивый взгляд, призывая немедленно вмешаться. И увидел на лице судовладельца обжигающий гнев.
Однако на палубе находилось около сорока пиратов. Четыре их небольших суденышка окружили «Благословенную Игнацию», как волки окружают одинокую овечку. Они вдвое превосходили численностью их команду, и эта команда состояла из мореходов и купцов (плюс художник и доктор), а не из воинов. «Тут нужно нечто большее, чем гнев», – подумал Перо.
Но тут на палубу выскочил