Он сам себе удивлялся. Он не ожидал от себя смелости в подобном месте, но он был сердит и напуган, и, по-видимому, эти эмоции могли стать причиной его неожиданного поведения.
Он быстро вошел в комнату, высоко подняв голову. Прошел мимо чиновника, который остановился для поклона. Перо не стал кланяться. Он остановился между двумя светильниками на подставках. А потом обрушился с упреками на герцога Серессы – тощего, сурового, – который сидел во главе стола, его лицо скрывалось в тени. Он вел себя агрессивно, что было совсем ему не свойственно. По крайней мере, так он всегда считал.
Когда он закончил, воцарилась тишина. В этой тишине Перо услышал, как закрылась дверь справа от него. В его воображении внезапно возникла картина, как его пытают в подземелье, в комнате, освещенной красно-желтыми языками пламени, чтобы можно было видеть его боль и наслаждаться ею.
Лекарь Якопо Мьюччи с облегчением выходил из палаты приемов через боковую дверь. Он молча благодарил Джада, что это не та дверь в глубине зала, которая, как все знали, ведет на крытый мостик и в камеры. Женщина шла рядом с ним. Прямо рядом с ним, держа его под руку, будто они были настоящими супругами. Законными.
Он все еще никак не мог привыкнуть к этой мысли. Как и к аромату духов, которые она предпочитала, если уж говорить честно. Дочери Джада в своих приютах не пользуются духами. Они не выходят замуж. И не изображают замужних дам. Они служат богу, молятся днем и ночью. Они ухаживают за больными (получив соответствующее пожертвование, конечно). Они нараспев читают молитвы (тоже за пожертвования) о душах покойных, чтобы те могли удостоиться пребывания в свете. Они дают кров молодым женщинам (неизменно состоятельным), которых нужно спрятать от посторонних глаз ради спасения чести семьи. Конечно, ходили рассказы и о деятельности другого рода в некоторых приютах, но Мьюччи никогда не принадлежал к тем мужчинам, которые любят слушать рискованные анекдоты.
Выходя из палаты, он услышал за спиной громкий, сердитый голос. Следующий посетитель Совета был, очевидно, не слишком доволен тем, что его вызвали. И с внушающей тревогу решительностью повысил голос, чтобы выразить недовольство.
– Подождите, – сказала Леонора Валери и остановилась. – Это может быть интересным!
– Это нас никак не касается! – резко возразил Мьюччи.
Она улыбнулась ему. Стройная, светловолосая, ей не откажешь в аристократичности. Полные губы. Молодая. Ароматная.
– Но я считаю, что должна развивать свои навыки в таких делах.
– А я нет, – парировал он и двинулся дальше.
Она последовала за ним – все равно дверь уже захлопнулась и они ничего не слышали. Мьюччи понятия не имел, кто тот человек, позади них. Ему было все равно.
Женщина шла с ним рядом по коридору, а потом вниз по Лестнице Героев. Она опять