Волк вспомнил чуть ли не комичный разворот ситуации после того, как Нагиба Халида арестовали во второй раз. Сидящий напротив него человек, привычно использовавший Волка как икону, в то время кичился своей Стратегией дифференцированного подхода в области здравоохранения, одновременно проклиная низкий уровень медицинских услуг, доступных «нашим лучшим и храбрейшим», а заодно и городу Лондону в целом.
Следуя в фарватере за харизматичным и необычно популярным общественным деятелем, сторонники мэра аплодировали и сплачивались, вовремя поддерживая все его манипуляции. Поэтому преданные голоса, те же самые, что до этого жаждали крови Волка, теперь устроили кампанию по восстановлению его в рядах полиции, а гость одной из телепрограмм даже дошел до того, что потребовал одновременно и того, и другого.
Волк не сомневался, что если бы не влияние мэра, если бы не его хорошо разрекламированный крестовый поход по восстановлению в правах «низвергнутого народного героя», он до сих пор оставался бы за решеткой. При этом и он, и градоначальник прекрасно понимали, что детектив ему ровным счетом ничего не должен.
Волк хранил гробовое молчание, опасаясь открыть рот и брякнуть что-нибудь не то.
– Должен сказать, вы поступили правильно, – высокопарно продолжал мэр, не обращая внимания на радикальную перемену в настроении Волка, – потому как порочность это одно, а отчаяние совсем другое. Я вас понимаю. Лично мне хотелось бы, чтобы тогда, в зале суда, вы убили этого свихнувшегося ублюдка. Девчушка, которую он потом сжег, была ровесницей моей дочери.
За несколько часов напряженного покоя дыхание мэра полностью пришло в норму, но продолжительный спич поставил на достигнутом прогрессе жирный крест. Он встряхнул синий ингалятор, взболтал жидкость и даже не удивился, когда ее жалкие остатки с неприятным звуком ударились об алюминиевые стенки флакона. За время пребывания в допросной комнате он израсходовал недельную норму сальбутамола[7]. Мэр спокойно принял еще одну дозу и сделал бесценный глоток смешанного с воздухом лекарства, стараясь вдыхать как можно глубже.
– Хочу, чтобы вы знали – в моем отношении к вам нет ничего личного, – сказал мэр, – я лишь делал…
– Да-да, вы лишь делали свою работу, – с горечью в голосе закончил за него Волк. – Я понимаю. Вы все только тем и занимались, что делали свою работу: журналисты, адвокаты, герой, который раздробил мне запястье и оттащил от Халида. Я понимаю.
Мэр согласно кивнул. Он не собирался доставлять Волку еще больше страданий, но испытал облегчение, когда высказал все, что было у него на уме. Несмотря на нынешнее незавидное положение, мэр почувствовал, что с плеч спал небольшой груз, который он до этого слишком долго на себе тащил. Он открыл портфель и вытащил пачку сигарет.
– Не