– Да чего уж там, одним парнем больше, одним меньше, какая разница, – небрежно фыркнула девушка, имея в виду побудку предыдущей ночью.
– Настало время для сотворения Хранителя Снов, – торжественно продолжил Лукас, сверкнув в полутьме белозубой улыбкой. Свет шарика обозначил резкие тени на его безупречном профиле, придавая аристократическому лицу мосье что-то демонически соблазнительное. – И мне потребуется ваша помощь, мадемуазель.
– А творить надо именно ночью? – сладко позевывая, жалобно уточнила Элька, выпроставшись из-под одеяла.
– Именно так, – коротко подтвердил Лукас. – Ведь это лучшее время для сновидений.
– Понятно, – смирившись с тем, что ее снова ждет полуночное бдение, вздохнула девушка и, очень надеясь, что в привычку это не войдет (все-таки два раза еще являются случайностью, а закономерность начинается со счета три), потянулась за коротеньким халатиком в кресле. Спустив с кровати ноги, принялась нашаривать тапочки. Тапочки-то были старые, привычные, а вот ковер и кровать новые, поэтому Элька немного замешкалась.
Стоя вполоборота, маг спокойно ждал, не без удовольствия скользя взглядом многоопытного эстета по прелестным формам девушки.
Поймав его на этом грешке, Элька только хмыкнула:
– Ну один повод разбудить меня этой ночью я уже вижу.
Лукас кашлянул и чуть виновато, но только самую малость, ответил:
– Pardon, мадемуазель. Вы столь прелестны, что трудно отвести взгляд. Но вам нечего опасаться. Я прекрасно чувствую желания дам и умею сдерживать свои порывы, если они безответны. Сознавая, что вы и мадемуазель Мири расположены ко мне лишь дружески, на большее я претендовать не собираюсь, ведь это лишь осложнит нам совместную работу. Я потревожил ваш сон только ради создания заклинания.
– Ну вот, а я-то думала, мне сейчас в неземной страсти признаваться начнут, – звонко рассмеялась Элька, состроив обиженную мордашку.
Поняв, что девушка вовсе не собирается разыгрывать ложную скромность или смущаться, мосье Д’Агар тоже позволил себе смешок и ответил в тон:
– Сожалею, ma chére, я был так занят продумыванием чар, что забыл заготовить текст признания, умоляю, дайте мне отсрочку, и к следующей ночи я обязательно напишу его в самых пылких и изысканных выражениях придворных менестрелей.
– Не будет вам отсрочки, мосье! Вы ранили мою душу! Между нами все кончено! – безапелляционно заявила Элька, придав своему лицу самое суровое выражение, скопировав его с каменной физиономии Гала.
– Мое бедное сердце разбито и безутешно, – скорбно вздохнул Лукас и тут же, видно склеив разбитое сердце магическим суперклеем, уточнил уже по-деловому: – Так вы поможете мне, мадемуазель?
– Конечно, – так же серьезно