– Да, эти деньги не будут лишними.
Архипов поднялся, вложил листки в ладонь Бирюкова.
Поезд из Варшавы пришел без опозданий. Бирюков, дождавшись, когда самые нетерпеливые пассажиры вылезут из вагона, поднялся в тамбур, по узкому проходу дошагал до седьмого купе. Дверь была приоткрыта, мужчина лет пятидесяти, сухой, невысокого роста, одетый в серый хорошо сшитый костюм, засовывал в дорожную сумку, стоявшую на столике, прозрачный пакет с зубной щеткой и мылом. Мужчина мог показаться совершенно лысым, если бы не седой пушок, который разросся по вискам и затылку. Дипломат повернул голову на стук, встретившись взглядом с гостем, нахмурился.
Бирюков полез в брючный карман, вытащил красную книжечку члена Союза художников и вчетверо сложенную записку. Лишь на мгновение, одно короткое мгновение, он увидел в глазах дипломата то ли неосознанный страх, совершенно дикий, животный страх, то ли безграничное удивление. Сахно, уставившись на красную книжечку, застыл на месте, словно услышал слово «замри». Его спина оставалась полусогнутой, а руки повисли, как плети.
– Простите, бога ради, – Бирюков шагнул вперед, протянул записку дипломату. – И здравствуйте. Это от Архипова. Он попросил меня съездить на вокзал к поезду из Варшавы. Встретить вас и забрать посылку. Ваша фамилия Сахно?
Дипломат распрямил спину, взял бумажку и, развернув ее, пробежал взглядом рукописные строчки.
– Фу, фу, – сказал он вместо ответного приветствия. – Ну и ну.
– Вот мое удостоверение члена Союза художников. Чтобы отпали последние сомнения, что я это я.
Бирюков раскрыл красную книжечку.
– Можете не показывать. Даже смотреть не стану. Потому что всегда верю приличным людям, на слово верю. А вы, сразу видно, человек приличный, – сказал Сахно и, сунув нос в документ, долго и внимательно изучал его. Изучив, перевел дух и сел на нижнюю полку. – Вообще-то я ждал другого человека. Вы появились немного того... Как бы неожиданно.
– Простите.
– Не за что извиняться. Это дальняя дорога меня окончательно доконала. Какая адская жара. А кондиционер, разумеется, не работает. В этом поезде я чувствую себя куском пережаренного шашлыка. В следующий раз я привезу из Варшавы не посылку и обширный инфаркт. Вернусь только для того, чтобы меня заколотили в деревянный ящик и закопали.
– Летайте самолетом.
– В следующий раз я обязательно последую вашему совету, – повеселел Сахно.
Он поднялся, застегнул молнию дорожной сумки и, согнувшись, вытащил из-под столика темно коричневый дипломат с наборным замком.
– Это и есть ваша посылка, – Сахно протянул чемоданчик Бирюкову. – Архипов ничего не просил передать на словах?
– Только большой привет.
– И прекрасно, я другого не ожидал. И ему кланяйтесь.
– Вам