Ориентируясь по карте, я прикинула, что Сент-Клемент-роуд находилась примерно в миле от вокзала. Увы, в действительности оказалось иначе. На безоблачном небе сияло солнце, все вокруг плавилось в послеполуденной жаре, и, проходя через Западный парк, я почувствовала, что начинаю слабеть. Платье из крепдешина не лучшее одеяние в послеобеденную жару. К тому же я изменила своей обычной расхожей обуви с коричневыми ремешками в пользу туфель на довольно высоких каблуках, в которых намеревалась также посетить театр. Теперь мне приходилось едва ли не ковылять на них. «Ты приехала сюда не для того, чтобы прохлаждаться в тени парка», – сказала я себе. Однако окружающая обстановка искушала и заставляла вспомнить былое. Необозримые зеленые поляны, аромат травы и крошечные маргаритки пробуждали далекие детские воспоминания. Мы с матерью как-то побывали в Харрогейте, еще до того, как у нее появились близнецы, мои братья. Отец участвовал в полицейской конференции, а мама и я просто бродили по городу и его паркам ради удовольствия. Порой отцу удавалось вырваться на часок, чтобы погулять с нами. Я помнила, как мы все втроем сидели на траве, а потом я снова и снова скатывалась с вершины огромного холма, восторгаясь тому, как земля и небо меняются местами, а трава колет мне руки и ноги. Теперь же я не видела никакого огромного холма, только пологий откос.
К тому времени, когда я вышла на Сент-Клемент-роуд, мои ноги, как казалось, стали вдвое больше своего нормального размера. Но я решила не обращать на боль внимания и придала лицу сосредоточенное выражение, готовясь через несколько минут постучать в дверь дома номер 92. Даже с визитной карточкой мистера Муни, которую я хотела показать миссис де Врие, разговор с ней мог оказаться неловким. Идеальным вариантом было бы, если бы она оказалась дома одна, пригласила бы меня войти, а я, дав отдых натруженным ногам, осторожно объяснила бы всю ситуацию с заложенным кольцом.
Но тут моя удача начала от меня отворачиваться. Лишь пройдя всю улицу из конца в конец, я наконец-то поняла, что на ней нет дома под номером 92.
Я замедлила шаги и остановилась перед стеной, которой был обнесен сад Мэриэл Джеймисон. Ее дом представлял собой четырехэтажное здание красного кирпича, имевшее общую стену с соседним домом, построенным, видимо, около середины прошлого века. Часть домов на улице были хорошо ухоженными, с заботливо покрашенными дверями и оконными рамами, элегантно повешенными шторами за окнами, геранью и петуньями в длинных коробах под окнами, с тщательно возделанными маленькими садиками перед входом.
На давно не крашенном доме Мэриэл старая краска потрескалась и отстала. Одна из ступеней, ведущих ко входной двери, была сломана. Сад зарос крапивой и чертополохом, а два еще выживших куста роз с трудом боролись за жизненное пространство.
Продолжая надеяться на то, что Мэриэл еще может быть дома, где я смогу дать отдых своим натруженным ногам, я одолела семь ступеней, ведущих к входной двери. На ней