В свой двадцать первый день рождения, став совершеннолетней, она напрямую попросила у деда наследство, которое, как она знала, принадлежало ей. Он отказал ей наотрез.
Тогда Люси пришла в голову идея письменно потребовать выкуп за себя саму же. Тысячи фунтов стерлингов ей вполне хватило бы, чтобы заплатить взнос в КАТИ, на съемное жилье и проживание в Лондоне.
Теперь она стояла здесь этой дождливой августовской ночью, добиваясь исполнения своей мечты с помощью одного лишь Дилана. Однако он оказался просто тряпкой и трусом.
– Что, если твой дедушка поймет, что это ты отправила письмо с требованием выкупа?
– Ну и пусть понимает. Тогда он будет знать, что я настроена серьезно. – С этими словами Люси зашагала по полю.
Дилан, спустившись, бросился ее догонять.
– Но тогда он обратится в полицию!
Она обернулась. Их путь освещала луна. Дилан уставился себе под ноги, боясь наступить на лютики и ромашки.
– Дед не обратится в полицию. Он заплатит, потому что испугается.
– Но чего? – спросил Дилан.
Они находились так близко друг к другу, что Люси внезапно пришла в голову картина: вот стоят в поле два чучела в потрепанных обносках. Вдвоем они разогнали бы всех хищных птиц в округе. Но ей пришлось бы работать за двоих – у Дилана за душой не было ни капли отваги или инициативы.
– Не знаю точно, чего он больше всего боится. Возможно, скандала.
Еще в детстве Люси поняла, что ее дед не хочет привлекать к себе внимания.
Каблуки ее туфель стали понемногу погружаться в размякшую почву. Влажная трава сквозь носки щекотала кожу лодыжек.
Люси направила луч фонаря за замок в древней дубовой двери. Дилан вставил в скважину большой железный ключ и провернул его. Дверь отворилась с протяжным скрипом. Молодые люди замерли на пороге. Люси вздрогнула.
– Да здесь все черно как смоль!
– Именно об этом я и говорил. Тебе здесь не понравится. Ночью тут страшно бродить…
Люси шагнула внутрь. Луч фонаря высветил растрескавшийся паркет и темное пространство под ним. Дилан сказал:
– Стой! Половицы расходятся, а внизу десятифутовая пустота. Есть куда падать.
Люси вцепилась пальцами в его рукав.
– Тогда давай поднимемся по лестнице вверх. Не смотри вниз.
Дилан фыркнул:
– Ну и запашок! Там, внизу наверняка хранили что-то, что сгнило. Потому и половицы растрескались.
Прямая лестница с двумя отсутствовавшими ступенями вела на верхний этаж.
– Держись, Люси!
– Не суетись!
Узкое окно с треснувшим стеклом пропускало немного лунного света.
Когда глаза привыкли к сумраку, Люси разобрала, что все осталось на своих местах именно так, как она оставила: одеяла, бутылка воды, жестяная коробка из-под печенья с едой, свечи и спички. Она чиркнула спичкой и зажгла