Иден. Это верно. Вы были первым политиком, кто говорил об этой опасности для Англии.
Черчилль. И я предлагал в проведении европейской политики опираться на Францию и Лигу наций. Я считал необходимым использовать Лигу наций для создания антигерманского фронта в Европе. Но английское правительство недооценивало опасность, которая исходила из Германии для английского народа, и продолжало заигрывать с этим чудовищем – Гитлером.
Гленн. Но вы раньше к Гитлеру питали определенные симпатии.
Черчилль. Да, это было. Я восхищался тем, что безвестный ефрейтор поднялся до роли главы государства.
Гленн. Вам в Гитлере импонировало и то, что фюрер выступал в качестве злейшего врага Советского Союза и вообще против всякого революционного движения.
Черчилль. И это было, не отрицаю.
Гленн. Перед Гитлером и Муссолини вы снимали шляпу. Они принадлежали к вашему миру, потому что вы были таким же злейшим врагом большевизма, как и Гитлер.
Черчилль. Да, я разделял некоторые его антибольшевистские взгляды.
Гленн. Вы даже восхищались Гитлером, что он так энергично и смело возрождал экономическую и военную мощь Германии.
Черчилль. Да, я восхищался. Но я этим хотел подтолкнуть Германию на войну с Советским Союзом. Надеясь, что в результате этой войны Советский Союз будет уничтожен, а Германия настолько истощит свои силы, что утратит способность бороться против Англии за гегемонию в Европе. Я вообще считал, если моя страна потерпит поражение, мы должны найти такого же великолепного лидера, как Гитлер, который возродил бы нашу отвагу и возвратил наше место среди народов. Нам предстояло бороться против зверя социализма, и мы могли справиться с ним куда более эффективно, если бы действовали как единая стая гончих, а не как стадо овец.
Гленн. Да, ваша враждебность к коммунизму граничила тогда с заболеванием.
Черчилль. Что поделаешь, Гленн, таков уж я есть. Но в сентябре 1938 года наш премьер Чемберлен и французский премьер Даладье покорно явились к Гитлеру в Мюнхен, где при участии Муссолини заключили соглашение об отторжении от Чехословакии Судетской области, как требовал Гитлер, и передаче ее Германии. Это многих удивило и обеспокоило. Но Чемберлен заявил: «Я верю, что это будет мир для нашего времени!» Наивный человек!
Иден. В это же самое время Гитлер и Муссолини в Мюнхене обсуждали перспективы войны против Англии.
Исмей. Это было с их стороны невероятной наглостью.
Черчилль. Я тогда заявил в парламенте: мы без войны потерпели поражение. Страшная чаша весов склонилась в пользу Гитлера.
Гленн. Это было предательством Чехословакии, а потом и Австрии.
Исмей. Они развязали руки Гитлеру и Муссолини, их агрессия в Европе усилилась.
Гленн. Да, они решили, что могут делать в Европе все, что им выгодно, и сопротивления