Пожав плечами, я направился к двери.
– Ты ошибаешься.
– В чем же я ошибаюсь? В том, что был овцой, а стал волком?
– Да нет, не в этом. Ты и вправду стал волком. Но ты не прав, называя то, что делаешь, справедливостью.
– Подожди, я еще с тобой не закончил! – завопил трактирщик у меня за спиной. – Ты мне должен. За еду и кровать ты обещал рассказать мне, что означают мои сны.
– Я сделаю кое-что получше, – предложил я. – Прочитаю, что смогу, по твоей ладони.
Я повернулся и пошел прямо на трактирщика, неотрывно глядя в его сверкающие глаза.
Не доверяя мне, он инстинктивно отшатнулся. Но все же, когда я схватил его за правую руку и развернул ее ладонью вверх, он не оттолкнул меня. Я изучил линии ладони – глубокие, неровные, говорившие о неправедной жизни. Понемногу я стал различать цвета его ауры, ржаво-коричневый и светло-светло-голубой, почти серый. Его духовная энергия была истощена и истончилась, словно у него больше не хватало сил защищаться от внешнего мира. Внутри этот человек был не более живым, чем засохшее растение.
Растеряв духовную энергию, он удвоил физическую, которой пользовался с излишней расточительностью.
У меня быстрее забилось сердце, потому что удалось кое-что разглядеть. Все яснее и яснее проявлялась картинка.
Молодая женщина с каштановыми волосами и голыми ногами, покрытыми черной татуировкой, укрывала плечи красной расшитой шалью.
– Ты потерял любимую, – сказал я и взял его левую руку.
Ее груди полны молока, а живот до того большой, как будто еще немного – и разорвется пополам. Она была в горящей лачуге. Всюду воины на конях с посеребренными седлами. В воздухе стоит тяжелый запах горящей человеческой плоти. У всадников плоские широкие носы, короткие и толстые шеи, а сердца у них тверже камня. Могучая армия Чингисхана.
– Ты потерял двоих любимых людей, – исправил я свою ошибку. – Твоя жена была тяжела твоим первенцем.
Трактирщик свел брови на переносице, не отрывая взгляда от своих кожаных сапог, потом крепко сжал губы, и его лицо стало непроницаемым. За одно мгновение он как будто постарел на много лет.
– Я знаю, что не может быть тебе утешения, но полагаю, кое-что ты должен знать, – произнес я. – Ее убили не огонь и не дым. Доска упала с потолка и ударила ее по голове. Она умерла мгновенно, не почувствовав боли. Ты всегда считал, что она очень мучилась, а на самом деле ничего такого не было.
Трактирщик наклонился, будто придавленный невидимым грузом.
– Как ты узнал? – проскрипел он.
Я не стал ему отвечать.
– Ты винил себя за то, что не похоронил ее как полагается. Ты все еще видишь в снах, как она ползет из ямы, в которой похоронена. Твое сознание играет с тобой. На самом деле с твоей женой и сыном все в порядке, пятнышками света они путешествуют в бесконечности. – Потом я добавил,