Что же касается их великих мужей и столпов их правления, то любивших среди них больше, чем можно счесть, и самое новое из этого, чему мы были свидетелями вчера, – увлечение аль-Музаффара ибн Абд аль-Мелика ибн Абу Амира[14] Вахид, дочерью одного торговца сыром, любовь к которой даже побудила его на ней жениться. Эта та самая, кого взял в жены, после гибели Амиридов[15], везир Абдаллах ибн Маслама; потом, когда его убили, на ней женился один из главарей берберов.
Вот нечто похожее на это. Абу-ль-Айш ибн Маймун аль-Кураши аль-Хусейни рассказывал, что Низар ибн Маад[16], правитель Египта, увидел своего сына Мансура ибн Низара – того, что принял после него власть и притязал на божественность, – лишь через долгое время после его рождения, подчиняясь речам невольницы, которую он сильно любил. И при этом у него не было мужского потомства и никого, кто бы унаследовал его власть и оживил бы память о нем, кроме Мансура!
Среди праведников и законоведов минувших веков и древних времен есть такие, о ком их стихи избавляют от нужды говорить. Рассказов об Убейдаллахе ибн Абдаллахе ибн Утбе ибн Масуде[17] и его стихов передают достаточно, а он был одним из семи факихов аль-Медины.
Среди фетв[18] Ибн Аббаса – да будет доволен им Аллах! – дошла одна, при которой других не нужно, ибо он говорит: это убитый любовью – ни платы за его кровь, ни отмщения.
Люди не согласны относительно природы любви и говорили об этом долго, затягивая речи; я же придерживаюсь мнения, что причина любви – соединение в их основной возвышенной стихии частиц души, разделенных в здешней природе. Но это не потому, что души – разделенные сферы, как говорит Мухаммад ибн Дауд[19] – да помилует его Аллах! – со слов некоего философа, а вследствие однородности их сил в обиталище вышнего мира и близости их по образу состава. Мы таем, что тайна смешения и разделения среди тварей – лишь в соединении и разъединении, и сходное обычно призывает сходное, и подобное доверяется подобному. Однородности присущи ощутительное действие и видимое влияние; взаимная неприязнь противоположностей, согласие между подобными и влечение к похожему обнаруживаются между нами, – так как же не быть этому в душе, когда ее мир, мир чистый и легкий, и сущность ее стремятся ввысь и уравновешены; и в основе своей она приспособлена к восприятию согласия и склонности, и расположения и отчуждения, и страсти и неприязни.
Все это известно, так как проявляется при различных