И не важно, что таких женщин, как Кэти, называют чудовищами. Возможно, нам не дано ее понять, но, с другой стороны, мы и сами способны как на великую добродетель, так и на смертный грех. Да и кто из нас, хотя бы мысленно, не ступал ногой в черные воды порока, пытаясь измерить их глубину?
Наверное, в душе каждого из нас имеется тайный отстойник, где зарождаются и крепнут злобные, греховные помыслы. Однако он огорожен забором, и плавающая там дрянь, пытаясь взобраться по скользким стенам, неизменно падает вниз. Но разве не может случиться, что зло наберет силу, и скопившиеся нечистоты, выплеснувшись за ограду, вырвутся на волю? Не такого ли человека причисляют к чудовищам, и не сроднились ли мы с ним в глубинах наших собственных отстойников? Большая нелепость, признавая ангелов, не постигнуть сути демонов, ведь и тех и других сотворили мы сами.
Можно считать Кэти кем угодно, но именно она зажгла в жизни Адама искру озарения. Душа воспарила в облака, избавив от страха, ожесточения и горьких воспоминаний. Озарение наполняет окружающий мир светом и меняет всю картину, как осветительный снаряд, взметнувшийся над полем боя. Вероятно, и Адам видел Кэти совсем другой, таким сияющим был ореол, в котором девушка предстала перед его глазами. В сознании запечатлелся божественно прекрасный, непорочный образ прелестной нежной девушки, чистой и любящей. Кэти стала для мужа дороже всего на свете, и что бы она ни сказала или сделала, этот образ все равно бы не померк.
Она говорила, что не хочет ехать в Калифорнию, но Адам не слушал, потому что Кэти, которую он создал в воображении, взяла его за руку и первой отправилась в путь. Посетившее Адама озарение было таким ослепительно ярким, что он не замечал угрюмого настроения и страданий брата, не видел, как странно поблескивают его глаза. Он по дешевке продал свою долю фермы Чарльзу, добавил к полученной сумме деньги, доставшиеся по наследству от отца, и почувствовал себя свободным и богатым.
Братья стали друг другу чужими. На вокзале они обменялись рукопожатиями, и Чарльз, потирая шрам на лбу, наблюдал за отходящим поездом. Проводив Адама, он отправился в трактир, выпил четыре порции виски подряд и поднялся наверх. Чарльз, как заведено, заплатил девушке вперед, а когда у него ничего не получилось, рыдал в объятиях проститутки, пока та его не выставила. Свою ярость он выместил на ферме, выжимая из нее все соки, покупал новые участки, бурил колодцы и содержал хозяйство в идеальном порядке. Чарльз работал, не зная ни покоя, ни отдыха, и богател день ото дня, однако богатство не приносило радости. Он пользовался всеобщим уважением, но так и не обзавелся друзьями.
Адам ненадолго задержался в Нью-Йорке, чтобы купить одежду для себя и жены, а затем супруги сели на поезд, который увез их на другой конец континента, и нетрудно догадаться, каким образом