Мысли об убитой невесте и мертвой свидетельнице не давали мне покоя. Перед глазами одна картина подсобки с мертвой Александрой менялась другой – картиной с Крупчинской, накрытой с головой простыней. Что-то здесь было не так: почему свидетельница упала в обморок, узнав о гибели невесты? Неужели к молодой жене своего бывшего парня, к той, которая, по сути, увела у нее из-под носа любимого человека, она, несмотря ни на что, питала самые нежные теплые и искренние чувства? В это, честно говоря, даже после первых пятидесяти грамм «Калашникова» верилось с трудом. Но факт обморока оставался фактом. Я делал вывод: либо Крупчинская была очень впечатлительным человеком и настоящей подругой Александры, либо она очень искусно симулировала обморок. Интересно, а можно ли вообще симулировать потерю сознания? Я взял телефон и набрал врача-токсиколога Федора.
– Что, опять ко мне дело? – в голосе Федора прозвучали бодрые нотки. Он рад был меня услышать.
– Да. Ты извини, что я все время тебе отвлекаю, – начал я издалека.
– Ничего, все равно пассажиров нет, сижу дурака валяю. Говори.
– Скажи, как врач, можно ли симулировать обморок?
– Думаю, что можно, С учетом того, что «скорая» приедет через час, – запросто.
– А как же быть с пульсом, давлением?
– За час все это может десять раз поменяться. Единственным нормальным свидетелем потери чувств может быть шишка, царапина, ссадина. Но это, если человек упал неудачно.
Я вспомнил, что свидетельница действительно упала, но не на пол. Узнав о том, что невеста мертва, Крупчинская сразу же как-то картинно ослабла, тело ее стало потихоньку оседать, но стоящие позади нее гости вовремя подхватили ее, не дав упасть. Так что о шишках и ссадинах на ее голове не могло быть и речи.
– Спасибо, Федор, в очередной раз ты выручаешь меня. С меня причитается!
– Да не за что, звони всегда рад! Но твой намек понял, жду приглашения!
– Обязательно! – я вдруг осознал, что у меня появился еще один хороший знакомый, почти друг. Так бывает. Иногда нескольких минут хватает, чтобы почувствовать человека и понять, что знаешь его уже много лет, почти всю жизнь, просто никогда еще с ним не встречался.
Оставшийся в моем пластиковом стакане «Калашников» утек