2
Го Жуйжэнь увидел сына – тот лежал в стеклянном ящике, с лица давно схлынули все краски, тело окоченело. Сперва на койке никого не было, работник морга нажал переключатель, и только тогда выехал Го Юнь, покрытый белой простыней.
В зале № 1 словно бы всегда царила тишина, за которой скрывалось ожидание – ожидание плача. Необъятная тишина – огромный кровожадный зверь, а «кровь», которой он питается, – это, несомненно, рыдания, внезапно извергающиеся в этой большой и пустой комнате. Хотя в зале ярко горело искусственное освещение, но Го Жуйжэня не покидало ощущение полумрака.
Как только Лун Шанъин увидела сына, ноги ее обмякли, женщина рухнула на колени на твердую, холодную керамическую плитку и завыла в голос. Ее плач кружился по залу; пустой, одинокий, внезапный и неприкаянный, он метался внутри, словно буйвол, оказавшийся в городе. Это тихое место отродясь не сталкивалось с такими разнузданными рыданиями. Лу Шанъин всхлипывала и кричала, звук напоминал хлынувшую лавину воды, не поддающуюся контролю. Женщина протягивала руки, хотела дотронуться до тела сына, но ладонь наталкивалась на твердое ледяное стекло.
– Сыночка! Мама пришла на тебя посмотреть! Проснись! Посмотри на маму!
Твердое ледяное стекло не пропускало ее плач.
Го Жуйжэнь нахмурился так, что складка между бровями напоминала гору, глаза моментально стали как у дряхлого старика. Сначала он пристально посмотрел на лицо Го Юня, потом взгляд медленно скользнул по трупу, и Го Жуйжэнь пробормотал себе под нос:
– Да, это мой сынок Юнь, у него зубы вот такие, левый верхний клык торчит.
Затем Го Жуйжэнь рухнул на пол, не в состоянии больше стоять…
Это не сон. Через неделю после отъезда Го Юня из родной деревни Хуанбаобао родители отправились следом в Гуанчжоу, чтобы в местном морге увидеть мертвого сына.
В тот день сгустился туман, шелестел дождь, природа нахмурилась. Они проснулись спозаранку. Лун Шанъин надела серую куртку. Муж старшей сестры Го Юня, Чжан Тун, Лун Шанъин и сам Го Жуйжэнь знали, что им предстоит отправиться в морг на опознание.
Проснувшись, они не разговаривали, завтракать никто не стал. Сначала они поехали в полицейский участок Тяньхэ[3]. Чжан Туну очень быстро удалось получить документы на опознание – Го Юня разрешалось увидеть только на основании этой бумажки. Чжан Тун сунул ее во внутренний карман рубашки.
Всю дорогу они молчали. За окном машины свистел ветер. Шум множества автомобилей на оживленной улице склеился в единое целое, словно жвачка, и уже не разлеплялся. Лун Шанъин подняла стекло и обессиленно прижалась к