Он попробовал поднять одну из половин, но лишь покраснел от натуги и бросил, сумев оторвать от земли один конец полена лишь на половину римского локтя[11].
Ноэль подошел ближе, взглянул на работу и восхищенно произнес:
– Черт возьми! Ты права, ни одна женщина, в чьих жилах не течет кровь такого гиганта, не способна на такой трюк.
Потом легко, словно ветку с дерева, поднял одну из половин и точно так же переломил ее о колено.
Агнес глядела на обломки, не мигая. Казалось, она потеряла дар речи. Ведь это противоречило всякому здравому смыслу! Такое сотворить просто невозможно, и если хочешь поверить, то это надо увидеть. Бросив на молодого графа взгляд, полный недоумения, она произнесла:
– Никогда не верила в чудеса и всегда считала, что если они есть, то это дело рук человека. Скажи мне свое имя, рыцарь, чтобы я знала, кто вправе меряться со мной силой.
Ноэль назвал себя.
Агнес прибавила, указывая глазами на две чурки, что остались от половины сука:
– Ни одному смертному это не под силу. Есть только один, кто мог бы показать такой фокус – мой дед.
– Или его сын.
– Но ты не можешь им быть, ты слишком молод для этого.
– Тогда, может быть, внук?
– Внук?! – вскричала Агнес и даже отшатнулась, пораженная мгновенной догадкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что имеешь какое-то отношение к моему славному деду?..
– Не знаю, о ком ты говоришь, – спокойно произнес Ноэль, – но мой дед был не слабее твоего, готов поклясться в этом. У него был такой же кулак, такая же ладонь, и он тоже поднимал в воздух лошадь… вместе с всадником.
Агнес сделала шаг, другой, глаза ее горели. Казалось, еще миг – и они испепелят собеседника.
– И его звали?.. Как его имя?! – вырвалось у нее.
– Он граф Нормандский, потом де Корбейль. Он второй сын герцога Ричарда Бесстрашного, и его зовут…
– Стой, рыцарь! – Агнес бросилась вперед и, схватив Ноэля за руку, приложила другую ладонь к губам, заставив его замолчать. – Ни слова больше, если не хочешь, чтобы я лишилась рассудка. Ведь твой дед, о котором ты хотел мне сказать… его звали Можером!
Ноэль, в свою очередь, тоже схватил ее за руку:
– Откуда ты это знаешь?..
– От своей матери.
– При чем же здесь мать?
– Да ведь она дочь того самого Можера, сына герцога Ричарда!
– Силы небесные! – теперь уже отпрянул Ноэль. – То, что ты говоришь, повергает меня в трепет! Если ты скажешь к тому же, как зовут двоюродного брата аббатисы, бургундского графа, внука Конрада Тихого…
– Я знаю, о ком ты говоришь. Это граф Эд фон Верль. Его матерью была Герберга, тетка моей матери…
– Это мой отец, но он теперь Готенштайн! А мать аббатисы, Гизела Бургундская, приходилась ему теткой!
– Но