– Да, нашел. Она с собакой. – С минуту он слушает. – Нет, это не собака. Она кукла с собакой. – Ксандер разворачивает к себе коробку и смотрит на изображение Пегги, потому что сама кукла уже упакована. – Думаю, она милая. – Взглянув на меня, он пожимает плечами, словно спрашивая, согласна ли я. Я киваю, ведь Пегги действительно милая. – Да, продавщица это подтвердила. Она милая.
Знаю, милой он назвал не меня, но он так акцентировал слово «она», что во мне на секунду зародилась предательская мыслишка: а что, если милая – это я? Опустив взгляд, я отрываю чек и протягиваю Ксандеру ручку, чтобы тот расписался. Он проделывает это одной рукой, и я, сравнив подпись с той, что стоит на карточке, возвращаю кредитку.
– Нет, не… в смысле, она тоже, но… Ох, ты знаешь, о чем я. Все в порядке. Скоро буду дома. – Он вздыхает. – Да, после пекарни. Напомни мне сбежать, когда у твоего помощника будет выходной. – Он закрывает глаза. – Я не это хотел сказать. Да, конечно, так я больше ценю то, что имею. Ладно, мам, скоро увидимся. Пока.
Я протягиваю ему упакованную куклу.
– Спасибо за помощь.
– Не за что.
Он берет из подставки на стойке визитную карточку и некоторое время ее рассматривает.
– И не только?
Наш магазин называется «Куклы, и не только». Он спрашивает то же, что и все, кто приходит в наш магазин и видит только кукол. Я киваю.
– Куклы, и и не только куклы.
Он наклоняет голову.
– Раньше мы продавали чарм-браслеты, мягкие игрушки и прочую ерунду, но куклы стали ревновать.
В его взгляде читался вопрос: «Ты это серьезно?» Очевидно, во время своих вылазок, проходящих под лозунгом «пообщайся с обычными людьми, чтобы больше ценить свою жизнь», он прежде никогда не сталкивался с такими, как я.
– Дай угадаю, куклы угрожали украсть твою душу, если не выполнишь их требования?
– Нет, они угрожали освободить души прошлых владельцев, а этого мы допустить не могли.
К моему удивлению, он засмеялся. Кажется, я удостоилась особой чести. И тут неожиданно для себя я тоже начинаю улыбаться. Затем киваю на визитку:
– Мама обожает кукол, и она устала от плюшевых мышат. – К тому же мы больше не могли позволить себе дополнительных расходов. Чем-то нужно было пожертвовать, и уж точно не куклами. А поскольку мы на мели (нам едва хватает денег, чтобы держаться на плаву), название магазина и визитные карточки остались прежними.
Он тыкает пальцем в визитку:
– Сьюзен? Это твоя мама?
Больше там ничего не написано – только ее имя, а ниже номер телефона магазина, как будто она стриптизерша какая-то. Мне становится неловко, когда она раздает визитки за пределами магазина.
– Да, сэр.
– А ты? – Он встречается со мной взглядом.
– Ее дочь.
Знаю, он спрашивает мое имя, но я не стану его называть.