– Ладно, попей чайку – и спать. Но завтра я заеду и ты мне все-таки объяснишь. А то придется мне допросить с пристрастием твоего знакомого. Номер его колымаги я запомнил, мы в два счета выясним, кто он, и устроим наглецу допрос третьей степени…
По мере того как Турецкий рисовал перспективы розыскных мероприятий, лицо Лидочки вытягивалось и серело.
– Завтра, – выдавила она, – давайте поговорим завтра.
Отходя от двери, Турецкий услышал, как Лидочка закрылась на два замка и набросила цепочку.
Турецкий. 5 апреля, понедельник. 7.40
Сегодня Турецкий явился на работу на час раньше обычного, надеясь подремать на любимом диванчике часок-другой. Всю ночь дражайшая супруга развлекала его страшными догадками о том, что такого ужасного могло случиться с Лидочкой, и договорилась до того, что у Кости Меркулова скоро появится внучок-негритенок, папаша которого продал Лидочку за долги в гарем зимбабвийского князька. Турецкого оригинальные версии жены откровенно нервировали, но и закрывать тему было опасно – не выговорись Ирина Генриховна с ним, обязательно потянет ее поговорить с кем-то еще. В результате спал он часа полтора, не больше.
Однако оказалось, что в ранние птахи записались сегодня чуть ли не все служители Немезиды. В коридорах Генпрокуратуры было непривычно многолюдно. Народ бегал из кабинета в кабинет. Пока Турецкий поднимался на свой этаж, его несколько раз остановили на лестнице, интересуясь, не смотрел ли он ночью телевизор. Группа коллег, человек десять, курила у открытого окна, что-то оживленно обсуждая.
– Сан Борисыч! Телик ночью не смотрел? – снова окликнул кто-то Турецкого.
– Я по ночам сплю или… работаю. Случилось что?
– А хрен его знает.
Может, опять путч какой-нибудь, подумал Турецкий, заваривая кофе. Спать почему-то перехотелось. А ведь весной еще путчей не было. Непорядок.
Ровно в девять селектор голосом секретарши генерального сообщил, что Турецкого вызывают на ковер. Точно путч, решил он. Причем все уже сдались, признались и покаялись, а теперь просто протоколы заполнять людей не хватает.
Генеральный прокурор Замятин с серо-зеленым лицом хлестал минералку «Ессентуки-17» и жадно курил. От «доброго утра» Турецкого его просто передернуло:
– Постыдился бы!
– А в чем, собственно…
– Думаешь, из-за кого мы здесь собрались?!
Турецкий вопросительно взглянул на Меркулова, сидевшего за приставным столиком. Тот уныло кивнул – из-за тебя, мол.
Значит, не путч.
Турецкий быстренько перебрал в уме свои изыскания за последние несколько дней, но ничего экстраординарного вроде не случалось и не затевалось. На нем, правда, висело безнадежное дело о коррупции в Минтопэнерго, и генеральный недавно намекнул,