Шаман резко хлопнул в ладоши, остановив песню на середине фразы, а потом заговорил громко, быстро, отрывисто, монотонно, все глубже входя в состояние экстаза, обращаясь к своему вакану и постепенно полностью сливаясь с ним. Монолог превратился в диалог – дух ответил шаману.
Индеец поднялся с колен и закурил трубку. Сделав три затяжки, он сначала медленно, потом все быстрее и быстрее стал обходить костер по ходу солнца, потом вернулся к Джеймсу и, затянувшись, с силой выпустил дым ему в лицо. В этот момент Джеймс открыл глаза и увидел в клубах дыма склоненную к нему оскаленную медвежью пасть, но не двинуться, ни крикнуть он не смог, парализованный гипнотической силой. Шаман же, встав на колени и склонившись над ключицей, стал высасывать черную кровь из раны, вытягивая яд и сплевывая рядом в небольшую ямку. Потом он вновь, втянув дым из трубки, закружился вокруг пламени, и опять склонился над раной, выплюнув на этот раз вместе с кровью какой-то черный предмет. В третий раз пройдясь кругом костра и высосав кровь, он сплюнул ее на ладонь, окрасив алым. Теперь его уставшего и разгоряченного вакана мучила жажда. Последний раз шаман приник губами к ране и сглотнул горячую соленую жидкость. Удовлетворенный дух успокоился, прозрачным облачком вышел из тела и скрылся, а изможденный шаман упал на каменный пол.
Индианка поднесла ему чашу, и он долго большими глотками пил воду, потом засыпал ямку с черной кровью песком и, пошатываясь, вышел из пещеры. Затем девушка напоила Джеймса, наложила какую-то мазь на его рану и туго перебинтовала. Не в силах разобраться, где явь, а где видения измученного лихорадкой мозга, он почти мгновенно впервые уснул тяжелым, но несущим облегчение сном.
Проснулся Джеймс от солнечного света, щедро лившегося в пещеру от входа. Он приподнялся и сел, опершись спиной о стену. Слабость сковала все его тело, но боль и жар отступили, что было чудом. Джеймс ясно помнил, что края раны побагровели, а сильнейшее воспаление и инфекция вызвали жестокую лихорадку. Судя по всему, жить ему оставалось совсем недолго, не сейчас он чувствовал себя намного лучше. Ключицу стягивала тугая повязка, и Джеймс постепенно стал вспоминать прошедшую ночь – индейца, одетого в шкуру медведя, его странный танец и гулкие удары барабана. Конечно, за время странствий он слышал немало рассказов о могущественных индейских шаманах – говорящих с духами, но считал это суеверием, а теперь, кажется, он воочию встретился с одним из них и получил от него дар – жизнь…
В пещеру вошла индианка и стала вытаскивать из кожаной сумки еду – свежие кукурузные лепешки, фрукты и пеммикан[3]. Потом она подошла к Джеймсу, дотронулась до повязки и впервые улыбнулась. От ее улыбки у него вдруг перехватило дыхание, она была похожа на яркий луч света, наполнивший его истерзанное тело покоем, теплом и счастьем, разгладивший его лицо и прояснивший мысли.
– Как