«Странно, разве каникулы уже закончились? Я дома? – Мысли текли вяло, нехотя облекаясь в доступные восприятию логические формы. – Только пять дней ведь прошло, как к тетке приехала. Что, снова семестр, ненавистные пропуски, отработки и грядущая на горизонте сессия?! Нет, не хочу! Не хо-чу!!! Но вставать надо, мама ведь не отстанет… и правильно сделает. Иногда со мной только так и нужно…»
С этой мыслью Маринка и проснулась.
Или очнулась.
Или совместила оба этих понятия в некой ментальной точке пространства-времени-мысли.
Не открывая глаз, девушка потянулась, запутавшись в тесном спальнике, и окончательно пришла в себя, как-то сразу вспомнив, где она находится, как сюда попала и что этому предшествовало.
Испуганно распахнув глаза, Марина ошалело повертела головой. Ну да, все правильно – катакомбы, таинственный зал, шар под потолком, ошпаривший горло спирт, подземники… Ничего себе, она что, ухитрилась еще и первой проснуться?! Какой несмываемый позор для блистательного человека-легенды Диги!
Стоп. Почему она все это видит? Ведь когда она мужественно – ну, почти мужественно! – боролась со своим страхом, было абсолютно темно? А сейчас горят целых три «коногона», свет которых и позволяет ей рассмотреть то, что она, собственно, и видит.
А видит она…
Видит она…
Видит…
В следующее мгновение, окончательно стряхнув остатки алкогольного дурмана, она осознала, ЧТО именно видит, и закричала. Закричала так, как не кричала еще никогда в своей короткой жизни. И вряд ли еще когда-нибудь будет кричать. И сразу же пришел… нет, уже не тот абстрактный страх, что недавно не давал ей уснуть, а самый настоящий животный ужас.
Первозданный, хрестоматийный, лишающий разума липкий УЖАС…
Самым странным было то, что сознания она так и не потеряла. Нельзя ведь потерять то, чего просто нет, правильно? Потому что следующие несколько часов прошли для нее на полном «автомате».
Кое-как справившись с залитой чем-то липким, местами уже подернувшимся хрупкой корочкой «молнией» спального мешка, она встала, подобрала свой рюкзак, нацепила на пояс батарею чьего-то фонаря и, взяв в другую руку Светкину фляжку с водой, не оглядываясь, двинулась в сторону лаза.
Не оглядываясь – потому, что увиденное и так запомнилось ей на всю оставшуюся жизнь, навечно отпечатавшись в памяти:
…разбросанное по полу снаряжение – и продолжающие гореть, и выключенные фонари, скомканные спальники, выпавшие из рюкзаков вещи, перевернутый туристический примус, банки консервов, фляги с водой;
…лежащий ничком Дига со снесенной ледорубом половиной головы и зажатым в руке пистолетом, затвор которого, расстреляв все патроны, замер в крайнем заднем положении;
…уткнувшийся ему в бок Матрос, продолжающий сжимать окоченевшими пальцами рукоять