При вербовке военных чинов в Санкт-Петербурге особое внимание немецкими разведчиками обращалось на их склонность к легкомысленной и «разгульной жизни», материальные затруднения и т. п. Так, перед началом войны, одним из офицеров германской армии Ф.К. Шифлером, выдававшим себя за представителя оружейного завода «Браунинг», был завербован директор Сестрорецкого оружейного завода генерал-майор С.Н. Дмитриев-Байцуров, передававший ему «важные сведения»[248]. В руках немцев могли оказаться, к примеру, сведения о проектировании с 1906 по 1913 гг. на базе Сестрорецкого завода автоматической винтовки (С.Н. Дмитриев-Байцуров был членом «Комиссии по выработке образца автоматической винтовки»)[249].
Согласно агентурным сводкам петербургской городской контрразведки, измена Родине со стороны директора Сестрорецкого оружейного завода стала возможна ввиду того, что ранее он совершил «денежную растрату, на покрытие каковой занял деньги у Ф.К. Шифлера и находился в денежной от него зависимости»[250].
Кроме вербовки высокопоставленного генерала, как видно из отчетов петербургской контрразведки, Ф.К. Шифлер неоднократно приглашал к себе генерал-майора М.Е. Неклюдова (начальник отделения Главного артиллерийского управления военного ведомства)[251]. Однако содержание их бесед так и не было установлено.
Другим осведомителем германской разведки, как считают отдельные авторы (И. Никитинский, П. Софинов, Д. Сейдаметов, Н. Шляпников, С. Кудряшов, Н.С. Кирмель)[252], был С.Н. Мясоедов. В разные годы он занимал должности начальника Вержболовского отделения Санкт-Петербургского жандармского управления железных дорог, офицера по особым поручениям при военном министре, командира батальона рабочего ополчения и переводчика разведывательного отделения штаба X армии. Причем где и каким образом он стал немецким агентом, какие задачи на него возлагались, что противозаконного он совершил, кто и когда его выявил и разоблачил, названные историки не выяснили.
Никто из них не потрудился ответить на вопрос, которым безрезультатно задавался еще К.Ф. Шацилло: почему во время неоднократных допросов подпоручика 22-го Низовского полка Я.П. Колаковского (завербованного немецким разведчиком лейтенантом А. Бауэрмейстером) имя немецкого агента С.Н. Мясоедова впервые было озвучено им лишь спустя неделю