Продолжая жевать колбасу, Владислав Петрович поднялся, достал из кармана зажигалку и начал поджигать фитили свечей. Когда те разгорелись, опустился снова за стол и объяснил:
– Это чтобы интим создать.
Он пытался перехватить ее взгляд, но Даша смотрела в сторону.
– А вы ведь, Дарья Александровна, мне сразу понравились, – пытаясь придать своему голосу проникновенное звучание, произнес Копатько, – вы ведь не такая, как все эти остальные. И говорите по-другому, и одеваетесь, и даже двигаетесь как-то по-особенному. Поэтому вас и не любят в коллективе. Называют даже белой вороной… Но вообще для вас это как комплимент звучит. По мне, если кому-то хочется быть серой вороной, то пусть на помойку летит и клюет там дерьмо всякое…
– Я, пожалуй, пойду, если отчет вас не интересует, – решительно сказала Даша, поднимаясь из-за стола. – Ко мне должны подъехать гости, нужно много чего приготовить, а времени в обрез.
– Плевать мне на ваших гостей! – закричал Владислав. – Перезвоните им и скажите, что все отменяется. Я, между прочим, тоже отказался от приглашения, а меня звали в клуб «Олимпия», туда простые люди не ходят. Я хочу, чтобы мы провели эту сказочную ночь вместе. Как Новый год встретишь, таким он и окажется, а мы встретим его вдвоем, и нам будет…
– Простите, Владислав Петрович, мне очень лестно, но я не могу остаться, – ответила Даша как можно вежливее и напомнила: – И к вам же друзья спешат…
– Какие? – не понял Владислав Петрович. – Да пошли они все! Будем только ты да я… Признайся, ведь ты хочешь меня? По глазам вижу, что хочешь! Просто изображаешь неприступную недотрогу, чтобы продать себя подороже…
Даша пыталась выйти из комнаты, но Копатько встал на пути, хоть и покачивался немного, обойти его не удавалось.
– Я же знаю про твоего нищего художника, который даже аренду мастерской не мог в срок оплатить…
Она хотела проскочить мимо, но Владислав Петрович схватил ее, грубо дернул за рубашку, раздался треск разрываемой ткани, пуговички посыпались во все стороны, обнажая грудь…
– Какое у тебя тело! – закричал Копатько, словно обезумев, и прижал Дашу к себе.
Вцепился в нее так крепко, что девушка испугалась. Она пыталась вырваться, но не могла с ним справиться. А мужчина все наседал, пытался опрокинуть ее на стол. Даша уперлась рукой в столешницу. Со стола упала тарелка и разбилась, посыпались приборы, что-то оказалось у нее под рукой. Она схватила этот предмет и ударила им Владислава Петровича. Он отступил на шаг.
– Дура, что ли? – удивился он. – Больно же… Зачем подсвечником?
Две свечи сломались и упали на пол. Одна погасла, а вторая продолжала тлеть. Даша наступила на нее и погасила.
– Я ухожу, – холодно сказала Даша, стараясь, чтобы голос не дрожал, и шагнула к выходу. Копатько вновь попытался ее удержать, но Даша двумя руками изо всей силы толкнула его в грудь. Владислав Петрович, не ожидая такого толчка, полетел на спину, ударился о консоль, сверху на него рухнула маленькая