– Послушай, – осенило вдруг Валентину. – Если Мурашкин должен мне, а ты должен Мурашкину, значит, ты должен мне! Точно?
– Ну да. Вроде, – недоверчиво произнес Зорро.
– Тогда, если я прощу тебе долг, значит, никаких обязательств перед Мурашкиным у тебя не будет. Ты отдаешь мне бриллианты, шубу, и мы в расчете! Ты никому ничего не должен.
– Шуба уже на вас, – напомнил Зорро. – А бриллианты – вот. Заберите. Я бы вам их и так отдал.
Серьги заняли привычное место в ушах Валентины. Она почувствовала себя гораздо увереннее.
На лестнице раздался топот чьих-то очень быстрых и торопливых ног. Судя по разговору, на площадке были дети.
– Эй! – закричал им Зорро. – Ребятки, милые. Скажите своим родителям, что тут в лифте погибают два очень хороших человека.
Топот стих. Дети явно услышали зов о помощи.
– А мы – вовсе не ребятки, – отозвался мальчишеский голос. – Я, вообще, Питер Пэн.
– А я – фея! – пискнула девчонка.
– А тут Зорро! – истошно закричала им Валентина. – И я – серая крыса из норки.
– А чего вам надо? – поинтересовались дети.
– Выпустите нас! – отозвались взрослые. – Или хотя бы позовите своих родителей.
– А что нам за это будет?
– Ничего не будет, – дала адвокатский ответ Валентина, но вовремя спохватилась. – Конфеты будут.
– Фи! – пропищала девчонка. – Нужны нам ваши конфеты. Давайте мы вам лучше что-нибудь загадаем?
– Точно! – обрадовался мальчишка. – Сейчас часы будут бить двенадцать. Давайте вы поцелуетесь, а мы посмотрим, превратится ли крыса в принцессу.
– Да как вы это увидите, мы же закры… – начала Валентина, но Зорро зажал ей рот рукой.
– Мы согласны! – крикнул он и шепнул своей пленнице: – Не волнуйся. Мы – понарошку.
– Тогда раз… Два… – начала с расстановкой считать девочка.
– Три, – сказала Валентина и коснулась щеки своего спутника, сначала только пробуя. Но потом обхватила его за шею и запечатлела на его губах самый горячий из всех своих поцелуев.
– Значит, так это… – проговорил Зорро тихо, – …целоваться.
Он обнял ее сильно и нежно. Они не могли оторваться друг от друга. Она сквозь ресницы видела лишь его влажные красивые глаза, он – ее запрокинутое лицо, по которому почему-то текли слезы.
Они не слышали, как двери лифта разъехались в разные стороны, и чей-то очень строгий голос сказал шепотом:
– А ну живо домой, бесстыдники! Нехорошо подглядывать за взрослыми…
Шаги стихли. Мужчина и женщина в лифте наконец разжали объятия. Он посмотрел на нее с улыбкой.
– С Новым годом, адвокат!
– С новым счастьем, – улыбнулась она, а в ушах боем курантов раздался чей-то очень знакомый скрипучий голос: «Предложение тебе будет. Руки и сердца. Скорый брак. Где это произойдет? Шут его знает… То ли в камере, то ли в ящике. Но это я знаю точно!»
Валерия Вербинина. Белая сирень