И нам хорошо – где ему хорошо!
Но ему хорошо ль – там где нам хорошо?
И нам хорошо ль – там где нам хорошо?
Различные мысли стремленья и чувства
Все это пустое, когда б не искусство
Оно ведь как малое наше дитя
Кровиночка наша и наша отрада
И жизни великой хоть и не хотя
Но ради него беззащитного – надо!
Я должен его как любой мериканец
В неменьшем достатке рожать и растить
Лелеять и холить, доить и кормить
Я должен на люди его выводить
А где выводить и куда выводить?
Тем боле что люди сомнительно как-то
Взирают на эти обычные факты
И не принимают обычные факты
А делают вид иль себя приучают
Что им свысока не до этого как-то
Что свет мол небесный глаза ослепил
И не разобрать им наземных деталей
Но что есть искусство в потьме и в подвале?!
Слепой и не очень приятный зверек
Следи, чтобы в дырку куда не убег
Я сам бы куда-нибудь с ним бы убег
Да смелости нет и возможности нету
И нету судьбы и желания нету
И нету народа и Родины нету!
Но что есть народ? На Руси от Петра
Две нации было, и что есть народность?
Деревья? растительность? звери? природность?
Дома? населенье? единство? пригодность?
А родственность духа, души и ума?
Тогда просто-напросто это тюрьма
Но я остаюсь с вами в этой тюрьме
А Шелковского все ж соблазнительн пример
На этих словах Бочаров мой сосед
Ко мне заглянул и сказал между прочим:
А все ж эти стройные клены берез
И эти прозрачные сосны елей
Они не хотя доведут и до слез
Какою-то родственностью своей
И эти кругом города деревень
И эти пространства и этот ларек
Народ вкруг него и беседа не в прок
И пьянство и братство посредством питья
Посредством разлива, посредством битья
И плохо – да, видно, тем и хорошо
А