По причине естественной слабости автора к своим последним чадам и страсти как можно скорее пережить вместе с читателями (или, гораздо чаще и не менее важно и страстно желаемо – с друзьями по перу, по искусству, по жизни!) свои недавние откровения, часто более поздние продукты деятельности опережают своих старших собратьев, чем как бы даже отменяют их, т. е. делая иногда невозможным их появление, так как это было бы уже равно отказу автора от вновь приобретенной позиции, стилистики, позы лица. Сие случилось и со мной после напечатания сборника «Новая искренность» – в чем со всей искренностью и признаюсь. Но некая сердечная боль, чувство справедливости и также чувство опасения, что нынешние мои счеты и расчеты позже на поверку окажутся безумием и нелепым пристрастием влюбленного сердца, заставляют меня прислушаться к голосу стоящих за моей спиной народных масс предыдущего стиха и к их требованию дать им подышать свежим воздухом и полюбоваться на солнце. И я подумал: «Боже мой! что есть наши амбиции по сравнению с простым актом дарования жизни и свободы!» И я решил на пределах нескольких последующих сборников, не ущемляя интересов моих прошлых детищев, ни моих нынешних, выставлять их напоказ одновременно, параллельно, то есть явить на пределе этих сборников известного рода драматургию (конечно, внятную только моим внимательным и постоянным читателям), как бы драматургию смены, размывания одного стиля другим, причем не средствами мультипликационной последовательности, но как бы кустового внедрения в центры жизни одного метастазов другого (простите столь неприглядное сравнение).
Мой многолетний и постоянный читатель заметит сразу, что некоторые стихи обозначены номером далеко превосходящим 10 000, и как бы явились в этот сборник из некоего инопространства (недаром я столь долго и постоянно подчеркивал метафизический смысл числа 10 000, для меня, конечно), они являются некими аватарами неких просветленных, сошедших в этот мир грубой видимости по своему непомерному смирению и любвеобилию своему, т. е. как бы некими ангелами среди ада проходящими по сборнику, не касаясь грязных одежд его постоянных обитателей, только взирая на них с непомерною любовью и состраданием.
1 |00193 Нас сила родная гнетет-угнетает
8912[25] А что ты ей скажешь – она ведь
родная
Такая родная, что ужас берет
Себя, можно что сказать, что
гнетет
Гнетет-угнетает родную себя
А кто ты ей есть-то? – чужой ей
себя —
любец
1 |00194 С негром девушка гуляет
8914 А сама ведь белая!
Пышная