И она припомнила, как ритмично звучал его голос, когда он читал поэму о плакучей иве.
В Айя-Софии[42] Джиллиан, похоже, в третий раз встретилась со своей судьбой. Айя-София неизменно смущает душу своей пустотой, гулким эхом, гигантским куполом и архитектурной неточностью, неопределенностью, несмотря на весь свой впечатляющий вид. Это одновременно и христианская церковь, и мечеть, и современный музей; там есть минареты, и призрачные следы почти полностью уничтоженных золотистых мозаик византийских императоров, и Дева Мария с Младенцем. Император Юстиниан вел строительство весьма эклектично, взяв колонны и орнаменты из храмов Греции и Египта, а также из храма Великой матери богов в Эфесе. Здесь действительно можно было ощутить – Джиллиан заранее предвкушала это – встречу культур Востока и Запада, христианской церкви и ислама, но сейчас почему-то такого ощущения не возникало. Скорее возникало ощущение пустого, даже опустошенного амбара, территории, истерзанной сражениями, грабежами и религиозным фанатизмом. Если там что-то и было когда-то, все давным-давно исчезло, улетучилось, думала Джиллиан, и Орхан, по всей видимости, тоже не испытывал особых чувств; напротив, он, вернув свое европейское академическое «я», разъяснял ей значение мозаик и попутно излагал свои новые соображения относительно абсурдности теорий Маркузе[43], на которых все были помешаны в шестидесятых годах, когда они оба только еще начали преподавать.
– Здесь есть одна любопытная колонна, – рассеянно сказал вдруг Орхан, – в ней, по-моему, такое отверстие… и люди там загадывают желания… может, и тебе захочется на нее посмотреть – если только я сумею ее отыскать… Камень этой колонны истерт до дыр от бесконечных прикосновений, я забыл, какие именно желания она выполняет, но тебе, возможно, будет интересно взглянуть.
– Ничего, это не важно, – сказала Джиллиан.
– Волшебную колонну укутали бронзовой сеткой, чтобы защитить ее от людей, – не слыша, продолжал Орхан. – Но пилигримы сетку практически стерли в порошок, могла ли им помешать какая-то сетка! Они прямо-таки вгрызались в эту колонну. Да где же она, в конце концов? Должен же я найти ее! Ты знаешь, она словно тает постепенно от капель их неиссякающей веры – мне это кажется довольно любопытным… вот хорошо бы еще вспомнить, какие именно желания она исполняет…
Когда они подошли к знаменитой колонне, ее уже облепила целая семья из Пакистана: сам отец семейства, его супруга и две их дочери; женщины были в богатых, красивых сари – одна в розовом с золотом, другая в сари цвета павлиньего пера с огненными разводами, третья в синем с серебром. Они уже давно отыскали ее – колонну с волшебной дырой и остатками бронзовой сетки, – и женщины без конца