Он заговорил первым:
– Это не естественная смерть. В питательной смеси было не молоко, а что-то другое. Я думаю, это очевидно для всех нас. И лучше бы вызвать полицию. Я свяжусь со Скотланд-Ярдом. Дело в том, что я там кое-кого знаю. Одного из помощников комиссара.
Везде-то он кого-нибудь знает, подумала главная сестра. В ней вдруг поднялось чувство протеста. Шок сменился раздражением, которое вопреки всякой логике сосредоточилось на мистере Кортни-Бриггзе.
– Надо вызвать местную полицию, – сказала она спокойно, – и, я думаю, сделать это должен директор больницы. Я сейчас свяжусь с мистером Хадсоном по внутреннему телефону. А уж они там позвонят в Скотланд-Ярд, если сочтут необходимым. Я, правда, такой необходимости не вижу. Но решение должен принять начальник полиции, а не мы.
Она направилась к висевшему на стене телефону, осторожно обходя склонившуюся на полу мисс Ролф. Директриса училища все еще стояла на коленях. Совсем как героиня викторианской мелодрамы, подумала главная сестра, горящие глаза на мертвенно-бледном лице, черные волосы, слегка выбившиеся из-под оборчатой шапочки, и эти окровавленные руки. Медленно поворачивая их перед собой, она в отрешенной задумчивости внимательно рассматривала алые пятна, как будто ей тоже было трудно поверить, что кровь настоящая.
– Если подозревается преступление, должны ли мы перенести тело? – спросила мисс Ролф.
– Я вовсе не намерен переносить тело, – резко ответил мистер Кортни-Бриггз.
– Но нельзя же оставить ее здесь, в таком виде! – возразила мисс Гиринг, чуть не плача.
Хирург метнул на нее свирепый взгляд:
– Дорогуша, девочка мертва! Мертва! И не все ли равно, где мы оставим тело? Она же ничего не чувствует. Ничего не понимает. Бога ради, не разводите нюни по поводу смерти. Унизительна смерть сама по себе, а не то, что происходит с нашим телом.
Он круто повернулся и пошел к окну. Сестра Гиринг шагнула было вслед за ним, но потом опустилась