Влад – он, естественно, был на руле, – классически построил треугольник, в центре которого оказалось наше суденышко в момент отдачи якоря. Без лишних вопросов мне стал понятен его замысел: треугольник – это маяк на толстом мысу, тонкий мыс и белоснежная церковь на берегу…
Еще проходя в «ворота» между двух мысов, мы обратили внимание на людей у маяка, махавших нам, вернее всего, с приветствием. В бинокль за два километра от них было видна троица – двое детей лет десяти- двенадцати и старый человек с копной седых волос. Мы ответили тем же и видели, как девчушка сбегала в помещение маяка и принесла… подзорную трубу. Теперь мы как бы сблизились: они видели наши лица, а мы – их.
На тонком мысу никого не было. Там видны был развалины крепостных стен. Видимо, в давние времена именно здесь стояла турецкая береговая батарея, обстреливавшая наши корабли в том судьбоносном для России морском бою. Стояла тишина, нарушаемая лишь плеском волны у режущего гладь воды носа яхты.
Неожиданно мы услышали колокольный звон, доносимый до нас с берега мягкими порывами ветра. Не тревожный, а радостный, приглушенный расстоянием звон переливался тонкими голосами малых колоколов. На часах было еще далеко до полудня! Что бы это означало?
– Ребята, а ведь это нас встречают! – пронзенный неожиданной догадкой, воскликнул я. – Пусть меня проглотит кит, если это не так… Последними словами я здорово озадачил моих спутников, но и догадка озадачила меня. Во мне заговорил голос жизненного опыта общения с сотнями людей, причем разных национальностей и сословий в десятках стран мира – от коммерсанта до миллионера, от учителя до историка, от рабочего до фермера… И среди них были и болгары.
…Когда я работал в Монреале, живущие в Канаде болгарские сотрудники целыми семьями приходили к нам в генконсульство на просмотры фильмов и детские утренники. Они посещали нашу библиотеку, а иногда просто заходили посидеть у нас в фойе.
Их доброе отношение к нам, русским, носило искренний характер. Наш завхоз и его жена, мастер поварского искусства, ибо она была бывшим директором кулинарного техникума, всегда угощали гостей чаем с испеченными ею домашними булочками. Другие представители соцстран так не поступали, а некоторые даже сторонились общения с нашим генконсульством, не посещая приемы в традиционные праздники. В последующем московские встречи с «моим» телевизионщиком только усилило доброе чувство к болгарам…
Яхта уже стояла на якоре и разворачивалась носом к дувшему с берега ветерку. Трос от якоря хорошо просматривался в глубине сине-лазурной воды – так чиста и прозрачна она была.
Было видно, что к центру пристани у приземистого здания с государственным сине-бело-зеленым флагом неторопливо сходились люди. От причала отошла моторка с тремя людьми.
В бинокль я напряженно всматривался, с тревогой пытаясь определить по лицам и одежде, – что за люди направлялись к нам? Постукивая подвесным мотором средней мощности,