Я не церковный человек, но, когда состав медленно поплыл вперед, оставляя позади платформу и Софью, машущую рукой, мне вдруг захотелось перекреститься.
Спустя минут десять раздался стук в дверь.
– Входите, – крикнула я.
В купе втиснулась проводница.
– Ваш билет, пожалуйста.
Я протянула проездные документы и тысячу рублей.
– Хотела вместе с подругой поехать, но она не смогла хозяйство бросить. Сделайте одолжение, не сажайте никого на пустую полку.
Девушка спрятала купюру.
– У нас вагон СВ, а не плацкарта, – гордо сказала она, – если пассажир два билета приобрел, а поехал один, никто его не побеспокоит. Хотите, помогу вам чемодан на полку поднять? Он такой здоровенный, ни наверх, ни под постель не влезет.
– Спасибо, пусть в проходе останется, – поспешила я отмести любезное предложение, – подружка домашних консервов мне в подарок надавала.
– Он пройти мешает, – не успокаивалась проводница.
– Мне ходить некуда, – засмеялась я, – почитаю и спать, а утром уже Москва.
– Передумаете, зовите, – заботливо предложила она и ушла.
Я тщательно закрыла дверь на защелку, потом отстегнула ремни, подняла крышку здоровенного чемодана и спросила:
– Не задохнулась?
Глава 2
В чемодане лежала, свернувшись клубочком, худенькая, буквально прозрачная женщина. В ее взгляде было столько страха, что у меня от жалости заныло сердце.
– Извини, если сильно трясли, – сказала я, – но иначе никак не получилось. Эй, ты жива?
– Да, – раздалось из чемодана, – мы уже в поезде?
– Приближаемся к Москве со скоростью восемьдесят километров в час, а может, даже сто, – бойко отрапортовала я, – вылезай.
– Лучше здесь останусь, – прошептала женщина, – мне страшно.
– Все неприятности позади, – оптимистично пообещала я, – можешь спокойно устраиваться на свободной полке.
– Боюсь, – затряслась моя спутница, – вдруг кто войдет? Нет, нет.
– Дверь заперта, – попыталась я ее успокоить, – на все задвижки.
– Нет, нет, – твердила она.
– Хочешь, опущу на окне штору? – спросила я.
– Да, пожалуй, – согласилась Лена.
Я потянула вниз дерматиновое жалюзи.
– Теперь лучше?
– Вроде да, – прошептали из темноты.
– Леночка, – ласково сказала я, включая в купе свет, – забудь об Алаеве и Бероеве, тебя впереди ждет только хорошее.
Елена вздохнула и заплакала.
– Не знаю, думаю, ничего хорошего не будет, мне следовало остаться в лаборатории.
– И там умереть? – разозлилась я.
– Я уже давно мертвая, – пролепетала Лена, – похоронена, никому мое воскрешение счастья не принесет.
– Ну раз уж ты вылезла из могилы, так хоть поешь, – предложила я.
Лена села.
– Мы далеко от Алаева отъехали?
Я глянула на часы.
– Сорок