В целом, в моей черепной коробке множество данных, из которых можно было бы составить не одну энциклопедию. Я владею знаниями из любых областей, как общих, так и конкретных. Вот взять эту твою «Википедию», которой ты наверняка очень гордишься, используешь для работы, выполнения домашних заданий или подготовки к выступлениям. Для созданной примитивными докосмическими формы жизни эта энциклопедия весьма подробна.
Так вот, представь, если можешь – нет, ты не можешь, но все равно попробуй представить, что у тебя есть доступ к «википедиям» девяноста шести тысяч цивилизаций, включая информацию, которую они и сами о себе не знают, но которую терпеливо изучил я. Представь, что вся эта информация в любой момент доступна у тебя в голове (ни отказа в доступе, ни, как это там называется, проблем с подключением к сети?). Представь все это в своей голове. Представь, что знаешь очень-очень много абсолютно обо всем.
Ну как, представил?
Ладно, попытка засчитана.
А теперь представь, что среди всей этой информации – лакуны. Вещи, которых ты не знаешь, или знаешь, но не понимаешь. Представь, что ты знаешь все почти обо всем, кроме причин, по которым ты это знаешь.
Представь пробелы.
Пробелы меня пугают. Я боюсь не знать, боюсь путаницы, упущений, нарушений в моей механически точной памяти, из-за которых я теряю связи между вещами, которые должен знать.
Я знаю, что знаю вещи, к которым не могу подключиться и оценить. Я знаю, что знаю вещи, которых не помню. Это тяжелая ноша, мой дорогой, милый читатель, мой новый друг. Это обуза.
Я не знаю, почему за мной охотятся. Не знаю, почему меня преследуют бадуны. Не знаю, откуда взялся косморыцарь. Не знаю даже, какую могу представлять ценность, если не считать накопленной мной информации.
Я также не знаю, почему генетически модифицированный полумирский енотоид и древоподобная жизненная форма с изолированной планеты Икс столь добры ко мне. Они спасли меня от беды. Мне нечем подкрепить свою теорию, но смею предположить, что их мотивы могут быть далеки от альтруистических.
Возможно, они считают, что я стою денег.
– Ну, выкладывай, – обращается ко мне Ракета.
Корабль летит на автопилоте, так что енот откупорил бутылочку «холодненького» и уселся рядом со мной на койку позади кабины. Откинувшись назад, он разглядывает меня своими любопытными глазами-бусинами. Пугающе человеческие руки сжимают холодную бутылку пива.
– Похоже, ты был очень нужен бадунам, – говорит он. – Чего они от тебя хотели?
– Не знаю, – отвечаю я.
– Ну же, регистратор сто двадцать семь ригельского межгалактического исследовательского общества, не увиливай! – ухмыляется енот. – Как же тебе не знать? Ты же весь такой навороченный, инновационный, высокотехнологичный.