Когда Дельфин вернулся из города, то с выпученными глазами обозрел полный раскардаш на верхней палубе, равнодушно восседающего на прежнем месте сослуживца и суетящегося с бинтами Крюка. Матрос к тому времени перевязал легкий порез на руке своего спасителя и останавливал кровь на своих двух ранах. Но как только увидел своего работодателя, разразился такой восторженной речью, что даже признанный оратор заслушался:
– Что здесь было! Настоящее побоище! Оказывается, этот новичок поджидал своих подельников, а как только ты отправился в город, явно подал им условный сигнал. Потом они все четверо бросились на меня, намереваясь прикончить, и мне только чудом удалось сразу не пасть под их ударами. Орал я от страха, честно признаюсь, во всю мощь своих легких. И уже выдохся, прощаясь с жизнью, когда вдруг наш Заринат вмешался. Да как! С бешеным рычанием просто сминал, ломал ручищами этих бандитов и выкидывал за борт! Бесподобно у него получалось! Ни суда, ни дознания, ни вопросов, ни ответов! Лодка этих горе-пиратов отошла от нашего борта и стала дрейфовать по течению, но вслед за ней устремился только один! Ты представляешь: остальные не выплыли! Да и как бы они это сделали с поломанными костями? Но! Тот единственный так и не доплыл тоже: стал заваливаться на бок, да так и булькнул на глубину. Теперь все четверо кормят своими телами раков! А твой друг преспокойно вернулся на место и дальше сидит как… – теперь уже слово «истукан» показалось матросу кощунственным, и он на ходу исправился: – Как мудрец.
Оба подошли к неподвижной фигуре, и Крюк заботливо поинтересовался:
– Рука не болит? – и совсем не обиделся, что в ответ не раздалось даже единственного слова. Но вот Уракбай не на шутку разволновался. Погладив своего сослуживца по плечу, поймал его бессмысленный взгляд и ласково похвалил:
– Заринат – молодец! Заринат – очень сильный и смелый! Заринат – герой!
Некоторое время тот усиленно размышлял над услышанным, затем радостно улыбнулся:
– Заринат – сильный! Очень сильный! – и без всякого перехода нахмурился и злобно прорычал: – Жоаким – плохой! Очень плохой!
– Правильно! Молодец! Ты у меня все понимаешь! – словно заботливый отец, Дельфин обнимал бывшего десятника за плечи, поглаживал по отрастающим волосам на голове, а сам мысленно удивлялся:
«Странно, что он запомнил имя этого Жоакима. Ведь всего разок вчера я к тому обратился, да пару