С одной стороны, заключенные поражались явным свидетельствам того, что людям на воле на меня не наплевать. С другой – литературная лавина подтверждала, что я не такая, как все, что я чокнутая: «Та, с книжками». Аннет и несколько других женщин обрадовались приливу новой литературы и с удовольствием брали книги из моей библиотеки (предварительно спросив разрешения). Романы Джейн Остин, Вирджинии Вулф и «Алиса в Стране чудес» помогали мне скоротать время и не давали моему воображению скучать, но в реальной жизни мне было очень одиноко. Я с опаской пыталась наводить мосты, но подружиться в тюрьме было не так-то просто: слишком уж велика была вероятность, что новенькая вроде меня может сделать неверный шаг. Например, в столовой.
Я с опаской пыталась наводить мосты, но подружиться в тюрьме было не так-то просто.
Столовая была похожа на школьный кафетерий, который все мы вспоминаем с содроганием. На покрытом линолеумом полу стояли столы, к которым было прикручено по четыре вращающихся стула. Окна столовой выходили на задний вход в тюрьму, где были парковочные места, инвалидная рампа и старенькое, никому не нужное баскетбольное кольцо. На завтраке обычно бывало тихо – приходила только часть заключенных, в основном те, что постарше, которые уже привыкли к медитативному утреннему ритуалу, начинавшемуся в половине седьмого. Очереди за завтраком не было – ты брал поднос и пластиковые приборы и подходил к раздаче, где работали другие заключенные. Одни бесстрастно накладывали еду, другие норовили поболтать. Давали кукурузные хлопья с холодным молоком, овсянку или – если повезет – вареные яйца. Как правило, каждой из заключенных полагался еще какой-нибудь фрукт: яблоко или банан, реже – твердый как камень персик. Возле автоматов с холодными напитками стояли огромные кадки с водянистым кофе и чем-то вроде разбавленного сока.
Я взяла за правило ходить на завтрак, где тихо сидела одна, не пила ужасный кофе и наблюдала, как приходят и уходят другие заключенные, а за окнами на восточной стороне восходит солнце.
За обедом и ужином дела обстояли совершенно иначе: очередь за едой тянулась вдоль всей стены с окнами и иногда выходила даже в коридор, а шум стоял невероятный. За этими трапезами мне было не по себе, поэтому я осторожно проходила с подносом вдоль столов, украдкой ища глазами знакомое лицо и свободный стул или даже лучше – свободный стол, который можно занять. Садиться с незнакомыми людьми было рискованно. Тебя могли смерить презрительным взглядом и встретить гробовым молчанием или резким: «Здесь занято». Но можно было наткнуться и на какую-нибудь болтушку. После еды Аннет нередко подходила ко мне и говорила:
– С этой лучше не связывайся, Пайпер. Глазом моргнуть не успеешь – она уже заставит тебя покупать ей все необходимое.
От природы наделенная сильным материнским инстинктом, Аннет помогала мне разобраться с официальными правилами. Благодаря ей я наконец запомнила время перекличек