Тетерин взял стул и сел на него рядом с дочерью, неловко положив портфель и плащ себе на колени. Несмотря на то что он был у себя в больнице, то есть на абсолютно знакомой ему, своей территории, он сидел так, как сидят на вокзале в чужом городе, ожидая поезд, который сильно задерживается.
Наконец Женька открыла глаза. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, не решаясь заговорить, а потом она с трудом улыбнулась.
– Привет, – сказала Женька.
– Привет, – глухо ответил Тетерин.
– Ну как? – спросила она.
– Нормально, – сказал он.
Женька болезненно сморщилась и сглотнула слюну. Тетерин нервно привстал.
– Больно?
– Нормально, – ответила она.
Они опять замолчали, и Женька посмотрела на отцовский плащ.
– Сколько ты его уже носишь?
– Что?
Он не понял вопроса дочери.
– Плащик. Я его помню с первого класса.
Тетерин погладил выцветшую ткань рукой.
– Да… Старый уже.
Женька опять улыбнулась. Видно было, что ей это далось нелегко.
– Нет, – сказала она. – Ты молодой.
– Я говорю, плащ старый, – поторопился объяснить он. – Да и я, в общем, тоже…
– Другой купи.
Тетерин вздохнул:
– Дорого.
Женька отвернулась к окну и, закрывая глаза, негромко сказала:
– Вот так всегда.
В наступившей тишине назойливо проступили неприятные звуки телефонной игры, в которую, высунув от усердия розовый язычок, играла девочка на подоконнике. В телефоне у нее что-то пиликало, квакало и время от времени раздавался скрипучий механический смех. Тетерину показалось, что электронные монстры, веселившиеся у девочки в телефоне, издеваются именно над ним.
Неожиданно Женька снова открыла глаза и повернулась к отцу.
– Ты маме звонил?
Тетерин замялся.
– Нет еще… Как-то в голову не пришло…
Женька невесело усмехнулась:
– Да, прикольные вы у меня родители.
В доме на Озерной тем временем кипели приготовления к приезду долгожданных гостей. Погода стояла чудесная, поэтому стол решено было накрыть прямо во дворе.
Старики уже давно жили одни. Стульев на всех, кто должен был собраться сегодня за этим столом, не хватало, и мужчины на скорую руку сколачивали большую скамейку. Женщины во главе с бабушкой Галиной Семеновной лепили на веранде пельмени. И только одна Мария не принимала никакого участия ни в женских, ни в мужских занятиях. Она стояла на крыльце в дверном проеме, лениво курила, прислушиваясь к разговорам матери и сестры у себя за спиной и глядя на своего отца, который совсем не изменился за последние годы.
Иван Александрович