Отец говорил мне так:
– Заставь их строить Башню, и они почувствуют себя братьями.
БАШНЯ:
И когда войдете и приступите к Башне,
Измерьте ее основание и очертите скалу под нею,
Ибо с этой Башни увидите дали вы, строители!
Время грозное у порога… Сердца горят преданностью и любовью к Позвавшему нас на строительство, и Указавшему путь к Башням!
Книга первая. Путь к башням
Памяти отца, воина и труженика земли русской, посвящаю
Пролог. Долина Кулу, 1935 г.
На берегу священной реки Беас, на крутых склонах Гималаев, стоял красивый деревянный дом. Узкая, прихотливо вьющаяся дорога вела к широкой каменной террасе, на которой был разбит пышный сад. Сзади к дому подходил лес, в основном состоявший из величественных голубых сосен и серебристых елей. Некоторые деревья, особенно старые липы и дубы, достигали в поперечнике двух метров.
Отсюда, с каменной террасы, отрывался величественный вид на долину Кулу. На севере виднелся снежный перевал Ротанг, через который некогда был проложен древний путь в Тибет и Среднюю Азию. На перевал также вела каменная лестница, сложенная согласно легенде богатырем Гэсэрханом.
На западе, на самой вершине горы, находились развалины древних буддийских монастырей. А дорога, что шла на юг от долины, вела к озеру Равалсар и в плодородные долины Индии.
В саду под раскидистым кедром стояло каменное изваяние Гуги-Чохана, раджпутского раджи, покровителя этих мест – одного из трехсот шестидесяти богов, населявших долину Кулу.
Невдалеке от статуи на скамье сидел седобородый человек с монголовидным лицом, одетый в просторную серую куртку и укороченные до колен штаны. Его голову покрывала черная ермолка, какие в то время зачастую носили художники.
Николай Рерих читал одну из газет, что толстой пачкой лежали рядом на скамье. Его лицо было хмурым, на лбу появились глубокие морщины. Время от времени он что-то недовольно бормотал себе под нос, словно узнал из газеты нечто весьма неприятное.
Наконец, он отшвырнул газету в сторону, и стремительно встав, подошел к краю каменной террасы. Обычно панорама священной долины успокаивала его мятежный дух, навевала философские мысли о сущности бытия. Но сегодня это благотворное средство, увы, не помогло. Он вернулся к скамье, с брезгливостью схватил газеты и торопливо зашагал к дому. Отрыв дверь, ведущую на просторную застекленную террасу, он поднялся на второй этаж и вошел в комнату жены.
Елена Рерих сидела в просторном кресле, бессильно уронив белые руки на широкие подлокотники. Ее божественно красивое лицо, с темными дугами бровей, античным носом и плотно сжатыми серыми губами выглядело очень утомленным, под закрытыми глазами лежали тени. На столе лежал несколько книг, раскрытая тетрадь, а поверх нее – ручка. В углу комнаты, словно бы притаившись во мгле, стояла бронзовая статуя танцующего Будды.
Николай Рерих озадаченно остановился на пороге. Ему очень хотелось поговорить с супругой, но, судя по всему, она с самого утра очень много работала. Такой изможденной она обычно бывала после общения с Учителем.
Он хотел уйти, но вдруг жена отрыла глаза и тихо промолвила:
– Николай, останься… Мне нужно о многом тебе рассказать.
Рерих кивнул и уселся на диване, сжимая ненавистные газеты в руках. Ему хотелось побыстрее поделиться с супругой малоприятными новостями, попросить у нее совета (а во многих практических делах мнение Елены Рерих оказывалось решающим), но он понимал: произошло нечто из ряда вон выходящее.
Е.Р. (полузакрыв глаза): – Николай, этой ночью я вновь пережила свой давний детский сон. Я увидела море и унылое желто-серое небо. Вдруг налетела буря, и на море стали вздыматься огромные пенистые волны. Они становились все выше и выше. Наконец, вдали появилась гигантская волна, что несла на своем пенистом гребне одинокий корабль. Волна с грохотом обрушилась на берег и затопила всю сушу, но корабль остался непотопляемым.
Н.Р.: – Это был Ноев Ковчег?
Е.Р. (задумчиво): – Нет, это был громадный, железный корабль… Мне кажется, я видела не прошлый Потоп, а будущий, когда вновь повернется земная литосфера, и начнут стремительно таять льды Антарктики и Антарктиды…
Н.Р. (взволнованно): – И когда это может произойти? Учитель что-либо говорил об этом?
Е.Р. (пожав роскошными плечами): – Как всегда, Учитель не называл никаких сроков. Белое Братство делает все возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Помнишь свои слова о том, что еще в 1914 году наша, Пятая раса, прошла пик своего развития? Ты писал: «Решительно во всем чувствуется поворот рычага эволюции. Предстоит быстрое одичание и разрушение, или возможно