– Ох, Гаврик, отдохнуть тебе надо вечность-другую от этих людишек. – В женском голосе послышались нотки сочувствия. – Да и привратники твои измаялись совсем. Надысь видела, как Петя со смены брел – голова понурая, плечи опущены, крылья по тверди волочатся. Разве ж можно так изматываться?
– Как же отдохнуть-то, Мариночка? Кто ж вместо нас освободившиеся души отлавливать будет да после чистилища вновь по реалиям распределять?
– Гаврик, правда ли, что в иных реальностях перволюдей вовсе не осталось?
– Да что там перволюдей… В иных и людей-то почти не осталось. Допрогрессировались в своем совершенствовании, мать их…
– Не сквернословь, Гаврик.
– Да чего только от этих людских душонок не нахватаешься, – сетует тот. – Ты, Мара, не представляешь, сколько очищенных душ мы с Петром да Павлом уже скопили в раю. Бродят они там, как овцы неприкаянные, ждут своей очереди на вселение. А куда их вселять, скажи?
– Ты же сам только что сказал, будто в иных реальностях люди себя почти совсем истребили. Вот и заселяйте их.
– Да? Люди, Мариночка, это не твои морфейчики. Им в материальных мирах материальные же тела требуются. А где этих тел набраться, ежели они вопреки заповеди уничтожают друг друга быстрее, нежели размножаются?
– Ой, ну не знаю я, Гаврик. А перволюди куда смотрят? Почему допускают подобное? И куда они сами исчезают? Они же не смертны.
– Да кто их слушает? Ежели изначальные отпрыски еще и уважали, то последующие о родстве забыли и стали перволюдей и их первенцев то ли богами, то ли нечистой силою считать. Тут и всяческих богоборцев без числа появилось. И пошла травля пращуров. Те какими только способами не отбивались от детишек: и мороки ужасные на себя надевали, и чудеса благостные творили – ничего не помогло. В итоге пришлось им в такие потайные уголки забиться, куда ни одному человечку не пролезть. Так нет же, находятся такие, что пролазят. И что интересно, сами того не соображая, научились людишки бессмертных убивать. Представляешь?
– Как это?
– А вот так. Придумают какой-нибудь способ поизощренней, и начинают в него сообща верить. И чем большее число народа верит, тем большую силу эта вера набирает и в конце концов становится материальной. То есть способ убийства становится реальным. Дело остается за малым – найти идиота, желающего прославиться убийством прародителя.
Следует недолгая пауза, после которой архангел продолжает изливать душу собеседнице.
– Вот