– Баба-яга костяная нога, что ль?
– Ой, Кощеюшка, к тебе и правда память возвращается! – радостно хлопает в ладоши рыжая.
– А я, типа, обтянутый кожей скелет?
– Ох и жутчайшего вида старикашкой ты рядился, жуть! – передергивает плечами Яга.
– Можно подумать, ты симпатичной старушкой людям являешься, – незаметно для себя перехожу в обращении с рыжей на «ты».
– Не, мы-то с Лешиком мороки только при встрече с людишками надеваем. А вот вы с братцем Вием уже какой век личины не снимали. Я уже и забывать ваши лица стала. А Лихоню и не помню вовсе. Будто всегда такой жердиной одноглазой был. Если честно, – Яга взяла меня за локоть и прильнула вплотную, – я где-то даже благодарна дурню Ивану за то, что он вернул тебе прежний образ. Ну ее, ту личину, Кошенька! Я же не ряжусь пред тобой каргою старой.
– Да я и не знаю, как это делать, – пожимаю плечами, стараясь не выказывать удовольствия от столь откровенного расположения ко мне рыжей красотки. – Но надеюсь научиться, мало ли… Ты не против, если я задам несколько вопросов?
– Кому?
– Кролику, – киваю на скачущего мимо зверька.
– Коша, – рыжая качает головой, – кролик разговаривать не умеет.
– Тогда тебе, – отвечаю, начиная испытывать некоторое раздражение от столь наивной непосредственности, и понимаю, что интересующие меня вопросы вдруг все переплелись-перепутались в голове, а я не могу вытянуть из путаницы наиболее важный. Потому спрашиваю первое попавшееся на язык: – О какой твоей шутке все время упоминал Леший?
– О какой? – изображает наивное недоумение Яга.
– Это я у тебя спрашиваю, о какой? – Рыжая мне более чем симпатична, однако я начинаю раздражаться.
– А-а-а… – якобы догадавшись, о чем речь, протягивает она. – Да это он про Царевну-лягушку, которую я Ивану подсунула… Ну я, пожалуй, полечу. Надо ж Лешику помочь усмирить Лихоню. Не то все царства-государства промеж собой передерутся. А ты тут, Кошенька, приходи в себя да помысли, как братца усмирить, дабы он наш лес в покое оставил.
– Погоди, Яга, – хватаю ее за руку и с некоторым усилием усаживаю на скамейку. Я, конечно, знаю сказку о Царевне-лягушке, но чую, что в недомолвках рыжей кроется какой-то подвох. Потому решаю прояснить ситуацию: – Не спеши. От царств-государств не убудет, если они маленько повоюют. Короче, колись давай!
– Чего делать? – Яга испуганно округляет зеленые глазищи.
– Рассказывай, говорю, все как есть про Царевну-лягушку. Чую, мне это знать просто необходимо.
– Ой, Кошенька, да расскажу я все! Только не заставляй меня колоться, – испуганно умоляет она и под моим пристальным взглядом рассказывает настоящую историю про Царевну-лягушку, а не ту сказку, которой потчуют детей.
Если вкратце, дело было так.
Начало, в принципе, правильное. Было у царя, звали его Мудромыслом, три сына. Кстати, умом все трое не отличались. Но младший, его Иваном звали, ко всему был недюжинной силы. А сила, как известно, уму