Презумпция виновности. Вячеслав Денисов

двинулся к стоянке такси. Потом передумал и пошел к гастроному. И вдруг вышел на дорогу, поднял руку и коротко свистнул.

      Желтая «Волга» пятого таксопарка, чуть проехав колесами по наледи, остановилась перед ним, и Витя Кашин, склонясь под зеркало, покрутил пальцем у виска.

      Заскочив в салон, Сашка бросил в консоль один из полтинников (таксисты таксистам всегда платят) и выдохнул:

      – Давай, вперед! Видишь, двое сзади. – Кашин уже гнал машину по дороге и теперь вынужден был смотреть в зеркало.

      – Ну, вижу.

      – Один из них не может простить мне развода с женой, – объяснил Саня. – Она его просит – прости и прости, а он все не может.

      – Доведут тебя амурные дела до плахи, – посетовал пятидесятилетний Кашин.

      – Она говорила, что не замужем… Витя, ты видишь сзади синий «Мерседес»? Они уже там, Витя…

      – «Мерседес»? – удивился Кашин, соображая, кто из жен тех, кто имеет в Холмске такие машины, мог говорить Пикулину, что не замужем. – Высадить тебя, что ли, к чертовой маме?

      – Только попробуй. Останусь жив – скажу Илюшину, где ты добываешь копии чеков на запчасти.

      – Думаю, не останешься, – буркнул Кашин, но включил пятую и стал делать за рулем то, что обычно делал Сашка, выступая на соревнованиях.

      Странное дело: казалось, водитель «Мерседеса» плохо ориентируется на местности. Кашин, знающий Холмск, как свою квартиру, нырял во дворы, проезжал под бельевыми веревками, шлифуя простынями кузов, выскакивал на дорогу, и только спустя некоторое время на ту же дорогу неуверенно выбирался «трехсотый», следовавший совсем другим маршрутом. Водитель иномарки ехал скорее по наитию, нежели правильно вычисляя действия того, кто управлял «Волгой».