Корин вяло мотнул головой.
– Спасибо, есть что-то не хочется… Как наши дела?
– Отличные дела, прекрасные! Два дня мы просидели в хронотрещине, а затем рискнули и вновь восстановили экран. И вернулись к скалам в нормальное время. Полицейских, слава Богу, и след уже простыл. Тогда мы повернули оглобли «Белки» в сторону трещины Литвинова и спрятались здесь между барханами.
– Какой… какой сегодня день?
– Суббота. А драка на Базе была в понедельник. Выходит, для нас прошло два дня, а в нормальном мире – почти четыре. Ты это понимаешь, Игорь?
– Да… то есть нет. Ладно, давай свой шашлык. Пока Корин ел разогретое в микроволновой печи мясо, обильно наперченное и щедро политое соусом, остальные спасатели вернулись из разведки. Все трое были возбуждены и шумно обменивались впечатлениями.
Сняв шлем, Асташевский шумно втянул носом воздух.
– Ого, какой запах! Чую, Ашот, ты кормил нашего физика не овсянкой и даже не сушеным мясом. Шашлык – да я уже не помню, когда его ел!
Корин смущенно посмотрел на свою опустевшую тарелку. Поплавский рассмеялся и похлопал его по плечу.
– Брось, Игорек, не смущайся. Во-первых, ты находишься пока на больничном – а таким положено усиленное питание. А во-вторых – тебя не только шашлыком, а птичьим молоком надо кормить до конца жизни! Твой фокус удался, и мы натянули капитану Слейтону и иже с ним длинный нос. А может, еще и спасли свои шкуры. Ты согласен, Вадим? Асташевский развел руками.
– А я разве что-то сказал? Ничего я не сказал. Игорь молодец, нечего сказать. Ладно, пожую сегодня брикет овсянки, чтобы ей пусто было…
Сняв скафандр, Поплавский уселся в свое кресло, с хрустом потянулся, а затем коротко рассказал о результатах разведки.
– Кажется, мы на верном пути, братцы, – заявил он. – Сначала мне показалось, что возле трещины Литвинова за пять лет ничего не изменилось: обелиск пропавшим во времени стоит на месте, лампочка радиомаяка горит… Но Виталий – человек дотошный – на всякий случай открыл кожух маяка и заглянул внутрь. И что же он обнаружил? Оказалось, хронодетектор отключен, а лампочка подключена напрямую к батарее. А что это значит, понимаете?
– Ежу понятно, – кивнул Ашот. – Если хронотрещина открывалась за эти пять лет, то радиомаяк не срабатывал, и об этом никто узнать не мог. А-ах, как здорово придумано! Что называется, дешево и сердито.
– Верно, – кивнул Поплавский. – Но мы с Вадимом тоже не теряли время зря. Пока Виталий рылся в обелиске, Вадим обошел окрестности и нашел… что нашел?
– Следы краулеров, – объяснил Асташевский. – Их очень умело засыпали песком, но я готов поручиться: дня три назад к хронотрещине подъезжали минимум пять машин.
– А вот что нашел я, – сказал командир и достал из кармана своего скафандра несколько стекловидных камешков. – Игорь, погляди – не узнаешь?
Корин взял в руки стеклянистые осколки. Внимательно осмотрев их, он с удивлением сказал:
– Да это же