Чепель движется дальше.
– …интервью Марины Трегубовой, спустя всего лишь час после убийства! Только для журнала «Форбс» – с вами Ава Хитли!
Чепель слушает и внимательно смотрит. Это кабинет Трегубовой в ее доме.
– Так что же самое интересное в муже? – спрашивает Ава. – Деньги, красота или…
– Самое интересное в муже – его убийство. Как ни странно, мне приятно быть вдовой… После похорон я чувствую особую остроту жизни.
– Что это за острота, Марина?
– Неужели тебе не знакомо это ощущение, подружка? Дышать, смотреть на солнце сквозь деревья, ежиться на ветру… или просто пить чай, а за окном ненастная погода… И думать, Господи, как долго еще мне это все ощущать, в то время, как иных уже нет… Ты это понимаешь?
Через три дня в кабинете Чепеля повторяется невыносимое испытание.
Марина с вызовом раздвигает ноги и стягивает черные трусики до обольстительных щиколоток.
– Кстати, у Вас такие нежные интересные уши, хотя и пельменями. Они трепетные, тонкие и красные…
Она думает: «Блондинко… Кажется, я совсем неплохо ее играю, совсем неплохо… Итак, что у нас по плану… Сорок шестая страница – второе раздвигание… Третье – на восьмидесятой… Или позже? Не обосрался бы раньше времени…»
– Вы слышали, что я сказала про Ваши уши, Виктор?
Она записывает в тетрадь: «И мне хотелось прикоснуться к ним… нежно, до тихого, незаметного оргазма… Это было такое ощущение… ощущение матерого гомосексуалиста, который… который…»
– Это было ощущение матерого гомосексуалиста, который… Подскажите, который что?
– Не понимаю о чем вы.
– Я – матерый гомосексуалист, а вы – молодой солдат-первогодка. У вас боязливые уши… прядающие, понимаете? Что Вы слышали этими ушами?
– А что я должен слышать?
– Вы услышали, что я сделала приглашение посмотреть.
– Речь не об этом, Марина Сергеевна. Поймите, убили человека. Понимаете, че-ло-ве-ка.
– Какого человека?
– Вашего мужа. И первого! И второго!
– Не надо меня учить, Чепель! Я сама пишу детективные романы и прекрасно все знаю. Убийство было запланировано по сюжету. Кстати, Вы знаете, что мой роман называется «Новые показания Шерон Стоун».
– Послушайте, Вы не Шерон Стоун!
Зря он так, зря! Судя по последним минутам жизни Чепеля (а мы опять возвращаемся к ним), она оказалась самой настоящей Шерон Стоун.
– Почему ты больше ничего не спрашиваешь про мой член? – шепчет Чепель.
– Не знаю.
– Это сводит с ума любого мужчину.
– Он во мне. Здравствуй, член следователя Чепеля. Как долго я тебя ждала. Разорви меня на части, член господина Чепеля. Порви меня в клочья!
Чепель